Изнанка Мира

О'Хара отступил на шаг, угрожающее поднял лопату, готовый оборонять свое сокровище. Украшенный перьями головной убор индейца. Старика. Да, старика, теперь археолог четко видел очертания его лица. Перья на голове старика светились. Или ему это всего лишь казалось? Лопата разрубила воздух, старик проворно отскочил в сторону, и только сейчас Мэнсон заметил в его руках массивное копье.

Археолог попытался нанести еще один удар, но индеец оказался быстрее. Широкий наконечник глубоко вошел в живот.

Странно, но боли О'Хара не почувствовал. Лишь тепло волной разошлось по телу. Глаза непроизвольно закрылись, и он услышал странный звук — завывание ветра? Звук нарастал… Глаза открывать не хотелось. Через мгновение дышать стало невозможно, словно нос был плотно заложен. Археолог приоткрыл рот… и ощутил кляп — бумага? Чья-то воля заставила разжевать и проглотить.

Тепло покинуло тело, и он открыл глаза. Индейца не было. Руки, давно выпустившие лопату, метнулись к животу. Ни крови, ни дырки… И только звук, уже близкий и такой знакомый — так протяжно завывали сирены копов или пожарных. О'Хара обернулся — старик не ушел, он был здесь, чуть в стороне. Индеец стоял спиной, вернее, не стоял, а уходил. В туман.

Ноги археолога подкосились, он рухнул на колени, еще миг он ждал, что старик повернется. Индеец замер и оборотился. Череп, увенчанный роскошными перьями, смотрел на бледного археолога пустыми глазницами. Скелет вскинул руку и угрожающе потряс указательным пальцем — ай-яй-яй! — будто хотел предостеречь нашкодившего пацана.

Видение исчезло, а в парк со всех сторон ворвались звуки сирен. О'Хара завалился на бок и скатился в вырытую яму. Глаза его так и остались открытыми, словно он прозрел перед смертью.

Полиция прибыла на место происшествия, но конечно же не нашла ни футляра, ни карты. Только закопанные тела и мёртвого убийцу, причину смерти которого установить не удалось ни одному патологоанатому штата.

Духи навахо в очередной раз выполнили свой долг, мстя за пролитую кровь предков…

Спустя два дня в другом штате футляр нашла другая алчная душа.

Глава 7 — Выговор —

Достаточно было одному мужчине влюбиться в женщину,

чтобы мир стал таким, каков он есть.

Вольтер

Саркон ощутил мощный зов. Пришлось подскочить с горячего песка, отсекая дремотную негу и спешно создавать телепорт.

Шаг — и демон оказался рядом с архангелом. Самое неприятное из всех возможных соседство. Ощутимее, чем удар бревна в челюсть.

Свет ослепил. Саркон, рыча, закрыл глаза и прикрыл руками. Едва заставил себя устоять на ногах. Тело под светом небесного воителя слабело и жаждало рухнуть на колени.

Но упасть на колени перед смертельным врагом? Что может быть позорнее? Свои не поймут и не простят. Да и сам себе не простит никогда.

Неожиданно свет исчез, оставив лишь блёклое свечение ауры. Демон смог отдёрнуть руку и рассмотреть крылатого оппонента во всей красе. Даже сложенные его крылья были вдвое больше, чем у Люции.

Архангел был светловолос. Локоны его подобны спелой пшенице. Светящиеся глаза бело-голубые. На нём не было золочённых доспехов, какие, по слухам, так любят архангелы. Небесно-синяя мантия облегала тело, подпоясанная широким белым ремнём. А вот на ремне висел странный, изогнутый меч. Серый, небольшого размера. Его и мечом-то можно было назвать с натяжкой. По ощущениям демона, он словно спал. Усыплённый артефакт, полный внутренней жизни, мог проснуться и доставить немало неприятностей. Он словно ждал одного лишь приказа, чтобы превратиться в грозное оружие защиты и уничтожения. Судя по белому каменно-спокойному лицу архангела, скорее — второе…

На руках небесного воителя была Люция. Голова запрокинута, руки свисают, а на поясе лишь один меч. И полное отсутствие энергии. Её словно выпили до дна. Полнейшее истощение.

— Кто ты и что с ней? — стараясь придать голосу беззаботность, поинтересовался демон. Но нотка волнения, несвойственная демоническому племени, все-таки проскользнула. Саркон поспешил наглухо закрыть внутренний мир.

— От меня не скроешь эмоций, демон. Просто забери её, — архангел протянул драгоценную ношу. И словно выплюнул последнее слово. — Напарник.

Демон, рефлекторно прищуриваясь — вдруг снова ослепит этим нестерпимым светом? — приблизился и осторожно забрал любимого ангела.

— Я её куратор — Алрониил, — продолжил архангел. — А на вопрос касательно того, что с ней, я не имею ответа. Нашёл её в сильнейшем истощении. Что-то бормотала. Из тех слов, что я разобрал, понял лишь о каком-то сражении. Попытка прочитать события последнего дня окончилась тем, что она заблокировала этот кусок памяти.

— Она совсем не помнит, что произошло? — переспросил демон.

— Закрыты события последнего дня, — подтвердил архангел.

Саркон немного помолчал, присматриваясь к куратору Люции. Что-то её начальник не договаривал. Но вот что? Пернатые же не могут врать? И лицо как лёд. Без эмоций. Как прочитать?

— Где её второй клинок? — наконец спросил демон.

Куратор раздумывал недолго.