Изнанка мира

Людей было немного, пар заволакивал углы влажным туманом, теплые струи, упруго бьющие из рассекателя, расслабляли, и мысли о будущей жизни с любимой заполнили сознание Зорина.

«Иришка, я дам тебе все… любовь, заботу… А потом… Потом… что потом? Быт… отец говорил, что это палач самых искренних и нежных отношений. Смогу я одолеть ТАКОГО врага? Я один, конечно, нет, но мы! Да, да, Иришенька, ты не ослышалась, именно МЫ! Мы же любим друг друга, а это значит только одно — рано или поздно я выполню все поручения и вернусь, и тогда мы будем вместе. Навсегда! Да! У многих, конечно, не получается совладать со всеми трудностями семейной жизни, и они живут без счастья, но мы, мы — СИЛА! Мы должны… нет, просто ОБЯЗАНЫ пройти сквозь все испытания: не допустить раздражения, срывов по мелочам, скандалов из-за материальных трудностей, задержек на службе. И еще знаешь, я очень хочу детей… Детей? — удивишься ты. Да, детей! Они нужны… какими бы они не были. Хотя в нашем мире все чаще рождаются уроды… недочеловеки… Да ведь ты не меньше меня об этом знаешь. Поэтому, наверное, детей я бы оставил на потом. Но наши маленькие, они откроют нам нечто новое. Как же это необыкновенно, будут дети! Я буду отцом… Уже сейчас ощущаю непередаваемое чувство тревоги… В общем, мы испытаем все, чем богата жизнь! ВСЕ, Иринка!.. Потом, ясное дело, придет смерть… Она всегда приходит, от нее не убежишь… А я скажу… ну, когда та пожалует: „Здорово, Смерть! Как дела?“. Она мне: „А я к вам“. А я ей: „Да пожалуйста! Мы с женой прожили счастливую жизнь. Душа в душу, можно сказать. Замечательные дети у нас и вообще, жалеть нам не о чем!“. Вот так ей скажу! Согласна, Иринка? Ну и молодец. Другого от тебя я просто не ожидал… Вот только вернусь с доклада и тогда… тогда, Иришка, мы с тобой заживем…»

— Да ты брешешь! — раздался рядом чей-то возглас, вырвавший юношу из мечтаний. — Ракет на земле ни одной не осталось!

— Вот все простаки, чтоб не сказать, дураки, так и думают. Ан, смотри, осталось, — ехидно возражал крепко сбитый мужичок, похлопывая себя по намыленным бокам. — Хочешь, поспорим?

— Давай! На рожок!

— Эй, друг, — обратился один из спорщиков к Кириллу. — Разбей-ка…

— Погодь! А чем докажешь, что твои россказни — правда? — спохватился второй, на лице которого выделялся огромный нос.

— Да вот, у Пашки-сталкера из девятнадцатой спроси, он там был, да не просто был, а чуть не лично их запускал!

Кирилл окатил себя напоследок холодной водой (этот непременный ритуал закаливания отец вдолбил в сыновей с раннего детства), потом завернулся в выданный банщиком кусок ткани, которая, возможно, когда-то была простыней, и, шлепая босыми ногами по мокрой плитке, направился в предбанник, где с одеждой и чистой сменой белья ждал Павел.

* * *

Молодой коммунист с любопытством оглядывался, стараясь не упустить ни малейшей детали — когда еще доведется побывать на Полисе? Опять же, приятели станут расспрашивать, как да что там… Он с удивлением уставился на табличку с цифрой 19, прибитую к двери, которую открыл брат, и бестолковый разговор в бане увиделся в ином свете.

— Послушай, а тебя, случайно, не Пашка-сталкер называют? — издалека начал Кирилл.

— Иногда и так.

— Тогда ты мне должен рассказать про ракеты…

— Помолчи! — воскликнул Павел, вталкивая брата в свое жилье и запирая дверь. — Откуда ты об этом узнал?

— В бане болтали, — обескураженно протянул юноша.

— Кто?

— Так… я их не очень запомнил… Один вроде невысокий, в мыле… А второй, такой, с носом… — Кирилл обрисовал пальцем выразительную кривулину.

— Все ясно. Слухи не удержишь, а болтливые языки — тем более… Ты нарвался на двух самых отъявленных врунов станции, так что говорить особо нечего. Да и не важно это… — Павел поморщился, как от зубной боли. — А вот что на самом деле я бы хотел тебе рассказать: недели две назад тут один паренек появился, твой ровесник, можно сказать, или чуть постарше. Эх, Кирюха! Если б ты знал, какой он молодец! Не побоялся один, без помощи, через все метро до нас добраться… Вы там с Ганзой не поймешь чего делите, под пули людей ни за что подставляете, а другие в это же время жизнью из-за настоящего дела рискуют… Как бы мне хотелось, чтоб ты с Артемом познакомился! Может, вы бы подружились, может, у тебя бы мозги от трескучей пропаганды прочистились, и ты понял бы наконец, ради чего действительно стоит жить!.. Ладно, не обижайся за свои революционные ценности, но с Артемом я и сам очень хочу увидеться. Может, возьму тебя с собой, если случай выпадет в его сторону, на ВДНХ прокатиться…