Изнанка

— Забавно получается… — вздохнул Андрон. — Прошли все круги ада, добрались до цели. А цель нализалась в дым и спит.

— Алкоголики быстро пьянеют и быстро очухиваются, — авторитетно заметил подполковник. — Вот увидите, через часок-другой зашевелится. И похмелиться попытается. Главное, не упустить момент. Если еще хотя бы граммов сто зарядит — крышка. Снова вырубится.

— Дежурить возле него, что ль? — брезгливо поморщился Андрон.

— Да нет, — усмехнулся Таусонский, массируя мощную шею. — Поглядывать просто, чтоб до пойла не дотянулся.

* * *

Продрал глаза Всеволод, вопреки прогнозам гэбиста, гораздо раньше. Через полчаса. Он приподнялся и окинул мутным взором местность. Обнаружив, что не один, нахмурился и сел.

Говорить он пока не спешил. По всей видимости, принял гостей за порождения мозга, измученного белой горячкой. Пьянство оно и в эсе — пьянство.

— Ну как, череп бо-бо? — участливо спросил Павел Сергеевич, отпихивая ногой недопитый бурдюк.

Всеволод не ответил. Он проследил взглядом движение подпола и нахмурился пуще прежнего. Видимо, раньше глюки в его присутствии не поступали так фривольно и борзо.

— Всеволод… — подоспел на помощь Аракелян. — Скажите, Всеволод, какая последовательность импульсов асинхронного глюонного потока после третьей производной вашей формулы является ключевой?

— Чушь, — коротко ответил Всеволод через минуту. Подумал и добавил: — Бездарная и… и-иваук!.. ёпть… неблагозвучная.

Аракелян удовлетворенно кивнул.

— Вот видите, вы понимаете, что фраза не имеет смысла, — сказал он. — Значит, должны поверить, что мы реальны. Ведь ваше воображение не подбросило бы утку?

— Не уверен. Дайте выпить.

— Шиш, — включился в разговор Таусонский, демонстративно выливая содержимое очередного бурдюка на пол.

— Э-э… Эй, ты чего творишь, гадина?! — Всеволод попытался подняться на ноги, но его неудержимо повело в сторону. Если бы Андрон не оказался поблизости и не подхватил горе-изобретателя под мышки, он вписался бы в самогонную установку, словно горящий эсминец.

— Все, дружок, шутки кончились, — жестко сказал подполковник. — Мы сюда не для того ползли по пеклу, чтобы на твою морду пьяную смотреть. Побрился бы хоть, на человека не похож…

— Да что вам вообще от меня нужно, изуверы? — пискнул Всеволод, высвобождаясь из сильных рук Андрона. — Я живу, никому не мешаю… Чего пристали?

— А ты знаешь, что вокруг происходит? — рявкнул Павел Сергеевич. — Знаешь? Или уже ничего не соображаешь в своих алкогольных грезах?

Всеволод просительно поглядел на него. Подвигал бородой и спросил:

— Может, дашь похмелиться?

— Не дам.

— Сволочь! — Хозяин в сердцах топнул ногой. Застонал, уселся и заныл: — Ох, как в голову-то отдало… Впору хоть подохнуть…

— И подохнешь! — взбеленился Андрон. — А сам не подохнешь — эс поможет! Ребеночек твой заигравшийся!

Всеволод поднял на Петровского бусинки глаз.

— Молодой человек… Что ты знаешь про эс?..

— То, что скоро ему настанет пипец! Вопрос только в том, вместе со всеми нами или без. Ферштейн?

Создатель С-волн долго молчал, царапая взглядом по очереди всех гостей. Огромного Петровского с ужасным фингалом на пол лица, Таусонского в порванной, испачканной мазутом рубашке, Аракеляна, устало поглаживающего ссадину на лбу, сумрачного и задумчивого Рысцова. Они стояли перед ним и ждали. Каждый пришел за своими ответами и уже не уйдет без них обратно — слишком много осталось за плечами. Не развернуться.

Наконец Всеволод опустил глаза, вздохнул и пробубнил:

— Дайте хоть воды… обычной…

Ему дали напиться. Двигая волосатым кадыком, заросший ученый жадно поглощал влагу на протяжении доброй минуты. Потом отнял бурдюк от губ и произнес:

— Садитесь, коль пришли. Долгий разговор будет… Эй, здоровяк, подай-ка мне ножницы и бритву. Вон там, у бака возьми. И зеркало захвати. Металлическую пластинку отполированную видишь?

Андрон, несколько даже потерявшийся от подобной наглости и императивного тона, выполнил просьбу. Всеволод клацнул пару раз ножницами в воздухе и пробубнил:

— И как вас только изнанники не порвали на генетические гирлянды?.. Нонсенс.

КАДР ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ Неудавшаяся аватара

Сигнал тревоги предсказать практически невозможно. Он всегда огорчит вас в самый неподходящий момент, он донельзя противен, даже если не влечет за собой катастрофических последствий. Вдвойне мерзок — если влечет.

Из колонок послышался звоночек. Дежурный оторвал взгляд от глянца журнальной страницы, где пестрели диаграммки похудения, подкрепленные для верности эротичными фотографиями фитнес-красоток, и подозрительно покосился на монитор.

Снова сбоил долбаный контроллер телеметрического узла на четвертом этаже. Уже в третий раз за последние сутки из-за перегрева процессора система выдавала сумбурные данные, а техники отбрехивались какими-то пиковыми нагрузками по одному из сегментов силового контура да износившимся кулером. И продолжали резаться в преферанс в своей каморке.

Старенький номер журнала пришлось отложить в сторону. Пора заставить технарей вспотеть. Пора.