Изнанка

– Положи, где взяла, – резко говорит он и показывает пальцем на бордюр рядом с собой.

– Я думала, он ничей, – бубню под нос, шагая обратно к крыльцу.

Желудок снова сжимается, напоминая о голоде.

– Что ты там шепчешь? – потушив сигарету о землю, бомж наблюдает за мной.

– Ничего, – кладу булку на бордюр и собираюсь уйти.

– Да ладно, чё ты обиделась. Я же не зверь такой, могу и поделиться, у меня много еды. Ворую в супермаркете.

Обернувшись, я встречаюсь взглядом с бомжом. Грубая кожа и отросшая щетина делают его лицо суровым. Но вот глаза… Удивительно ясные и чистые. Кажется, что он видит меня насквозь.

– А ты почему не воруешь? – спрашивает он.

– Не умею, – я пытаюсь понять, почему всё ещё стою здесь и почему вообще отвечаю на его вопрос.

– А что не работаешь тогда?

– Уволили, – говорю, не отводя глаз. Что за странный разговор?..

Немного наклонив голову, он ещё пристальней изучает меня.

– А родители что, совсем не помогают? Ты же вон какая молоденькая.

Теперь я стою молча, а бездомный всё не унимается.

– Значит, нет у тебя родителей, правильно? Ведь нету, да?

Я коротко киваю, соображая, что могло его так заинтересовать во мне.

– А знаешь… – задумчиво говорит он. – Я могу подсказать тебе, где найти прибыльную работу. Есть знакомые, которые ищут… Э-э-э… Сотрудника.

Ах, вот оно что! Могла бы сразу догадаться. Неблагополучный район, безработица и безденежье здесь не редкость, а как предлагают зарабатывать молодым девушкам, нетрудно догадаться.

Бросаю:

– Спасибо, не надо!

Грустно улыбнувшись, разворачиваюсь и шагаю к подъезду. Такие предложения меня не интересуют.

– Да нет, ты не о том подумала. Не проституткой! Нет!..

Снова останавливаюсь и оглядываюсь.

Да кто он такой и чего хочет?!

– Не выйдет из тебя проститутка, – продолжает бомж, поднявшись на ноги. – Ты вон какая гордая, не согласишься… А работа у меня другая.

Я хочу уйти, но почему-то продолжаю стоять на месте.

– Какая? – любопытство берет верх.

– Хитрая ты… – улыбается бомж. – Сначала скажи: деньги тебе зачем, и много ли надо?

Подхожу немного ближе.

– Мне нужно платить за съёмную квартиру, ещё кормить и одевать себя и сына.

– Ребенок! – радостно вскрикивает бомж.

Я замолкаю, не понимая, что вообще происходит.

– То есть, ты в этом городе одна, родителей у тебя нет, помочь некому, а забот по горло, правильно?

Пару секунд я изучаю яркие сияющие глаза этого странного человека, а затем киваю. Улыбка исчезает с его лица.

Оставив булку лежать на бордюре, бомж подходит ближе и, оглядываясь по сторонам, говорит шепотом:

– Отлично, значит ты как раз то, что им нужно. Пойдём, здесь не далеко. Я тебя провожу.

Что я делаю? Куда он меня ведёт? Какую вообще работу может предложить бомж?!

Я в одном свитере, и вскоре начинаю дрожать от холода.

Пройдя два двора вглубь улицы, мы по тропинке выходим к небольшому зданию, похожему на трансформаторную будку.

Чавкая ботинками по грязи, заставляю себя не бояться и молча следую за бомжом. Желудок болит от голода всё сильнее, но об этой боли я тоже стараюсь не думать.

Подойдя к будке, бомж открывает железную дверь без опознавательных знаков, и мы входим в узкий безликий коридор.

Приоткрытая дверь на секунду освещает пространство, но бомж быстро закрывает её. Вокруг становится абсолютно темно.

Сдерживать страх всё труднее. Куда он меня привёл?! А что, если он хочет на меня напасть?! Нужно было зайти домой и взять с собой хотя бы перочинный нож…

– Иди за мной, – спокойно говорит бомж, шагая вперед в непроглядной темноте.

– Куда мы пришли? – выставив руки вперёд на случай препятствия, я осторожно иду на голос.

– Сейчас увидишь.

Кажется, от голода и темноты мне начинают мерещиться запахи. Словно где-то рядом находится кафе или ресторан. Б-р-р…

Помотав головой, стараюсь прийти в себя.

– Осторожно, ступеньки, – говорит он, и я чувствую, как крепкая рука поддерживает меня под локоть.

Преодолев пять ступенек, мы останавливаемся, и бомж несколько раз стучит по металлу. Видимо, прямо перед нами железная дверь.

Затаив дыхание, я жду, что будет дальше.

– Кто?! – рявкает за дверью мужской голос.

– Шнырь! – отвечает бомж.

Дверь тут же открывается.

Впустивший нас оказывается двухметровым верзилой в строгом костюме.

Снова закрыв дверь, он опускается на небольшой стул и скрещивает руки на груди.

Перешагнув порог, я осматриваю ещё один узкий коридор с тусклыми плафонами на потолке и резной деревянной дверью в конце.

Бомж стучит по ней, а я изучаю замысловатые узоры. Здесь плавные линии, резкие углы, цветочные мотивы. Дерево толстое, почти необработанное. Кажется, где-то рядом играет музыка…

– Мы освободимся к пяти? Нужно забрать сына из сада, – спрашиваю я.

– Слушай, – тихо говорит Шнырь, немного наклонившись ко мне. – Я тут подумал, если спросят, не говори, что у тебя есть ребенок. Лучше не надо.

Дверь распахивается до того, как я успеваю спросить, почему нельзя говорить о Луке.