Изнанка

Рыжеволосый и, как следствие, конопатый Константин Остапович, сидя в своем каньонообразном кресле в ста тридцати километрах от происходящих событий, шумно выдохнул и нехотя включил компьютер. При загрузке программы «chemistsomnia lab» выскочило окошко, предупреждающее, что срок легального использования софта истек две недели назад. «Ну и хрен с тобой!» – злорадно подумал Остапыч, загружая исходные данные, полученные минуту назад по корпоративной почте.

– Так, что тут у нас имеется... – пробубнил он. – Ага, серотонинчик, норадреналинчик, ацетилхолинчик, гамма-аминомасляная кислотка... Чудно. А это нейропептидики...

Остапыч вдруг выпрямился и озадаченно потеребил свой огненно-рыжий чуб. Дернув мышкой, он закрыл программу, потом рестартанул машину и снова запустил кракнутый «chemistsomnia lab». Повторно загрузил данные, после чего, сдвинув соломенные брови, вперился в дисплей. Чушь.

Гневно засопев, он набрал номер Михаила Викторовича и приложил трубку к уху. Абсолютно не смешна подобная халатность, учитывая дороговизну спутниковой связи «Стикс» в их покалеченном «каплями» мире...

– Викторыч! Ты чего, издеваешься надо мной?! Скажи своим орлам, чтобы правильно снимали НХ-показания! Чего?! Слушай, протрезвей сначала! Ты в курсе, что твой реципиент спит и бодрствует разом? Ах, в курсе... Ну все, задрал, алкаш!..

Остапыч дал отбой, с неудовольствием отмечая общее время разговора. Дьявол, столько денег просадить из-за элементарной хмельной небрежности! Он яростно выдохнул и уже почти до конца погрузился в каньон кресла, потирая пальцами виски, когда мобильник снова запиликал...

* * *

Всеволод закончил говорить и принялся мотать ногой, отчего пластинчатые штаны зашуршали, словно сотня потревоженных змеенышей в заброшенном серпентарии. Бритый и стриженый, он выглядел совершенно по-другому. Лицо профессионального бомжа преобразилось: нельзя сказать, что оно стало красивым или помолодело, но морщины возле носа и впадины на дряблых щеках стали вызывать уважение. А еще теперь были видны глаза. Умные и немного потускневшие от пьянства, смятенные, вдавленные в череп на неестественную глубину.

– Стало быть, теоретически это возможно? – спросил Андрон после непродолжительного молчания.

– Возможно, – согласился Всеволод.

– Но как? – с неподдельным любопытством спросил Аракелян.

Всеволод быстро окинул взглядом всех четверых гостей. Ответил:

– Я не уверен полностью, это лишь гипотеза... Предположим, что моя версия о сущности С-пространства верна, и примем ее за аксиому. Будем отталкиваться от того, что эс – полиморфная психоструктура, существующая после прохождения бифуркационного рубежа самоорганизации уже независимо от внешних влияний. Развивающаяся структура. Огромный, сложнейший организм, внутри которого задействованы неизвестные нам процессы контроля и усложнения. Любой организм усложняет сам себя, эволюционирует, подстраивается под внешнюю среду. Но тут дело несколько другое. Эс – это и есть среда. Внешнее для него – реальный мир. И они уже давно стали равноправны, более того – сейчас идет борьба за первенство. Это нормально – воля к власти. И С-пространство если не побеждает, то явно лидирует в гонке, потому что человеческая реальность исчерпала львиную долю своих ресурсов.

– Мне казалось, что эс во многом отражает наш мир. Рефлекторно... – сказал Альберт Агабекович.

– Не совсем точно. Трафаретирует и вытесняет.

– Такого не может быть, – возразил Аракелян. – Слишком грамотно С-пространство ведет бой. Логично. Не для нас, конечно, но собственная, внутренняя логика у него есть. И слишком уж она четкая для организма, живущего на одних инстинктах. А как доказано – мир, галактика, вселенная не могут быть разумны сами по себе. Если, конечно, не упираться в идею Бога или чего-то в этом роде... Так что, уважаемый Всеволод, ваша гипотеза грозится расползтись по швам.

Всеволод снова окинул взглядом гостей, задержал глаза на Аракеляне и потом опустил их на свою коленку, не переставая мотать ногой.

– Профессор, я читал несколько ваших трудов, – проговорил он своим писклявым голосом. – Вы отличный ученый. Даже великолепный, блистательный, восхитительный... Знаете, чего вам не хватает для того, чтобы вас назвали гением? Косоглазия.

– Простите...

– Я образно выражаюсь. Гений должен быть косоглаз, чтобы, окромя необъятного разнообразия реалий, уметь видеть кончик собственного носа. Хотя бы иногда. Таким был Макушик – великий ученый нашего времени, которому я имел честь ассистировать. Венгр, как ни смешно, страдал легким косоглазием... После того, как он предсказал и доказал возникновение сшизов, я понял, насколько важно подчас увидеть что-то очень-очень близкое, давно примелькавшееся не только другим, но и самому себе.

– Давайте оставим философию для кухонных посиделок, – раздраженно перебил Павел Сергеевич.

– Так вот, что касается моей гипотезы... – Всеволод наконец перестал мотать ногой и выпалил: – Вы, профессор, правы в одном: эс неразумен. Он – всего лишь подсознание.