Выждав почти минуту и убедившись, что чеченские друзья ничего не забыли и возвращаться не собираются, я только после этих мер предосторожности приблизилась к своему ненаглядному другу и молча его поцеловала, выражая этим действием, как сильно по нему скучала. Адам от меня не отставал, и я сама не заметила, как почти целиком забралась к нему на кровать. В этот момент мы сделали паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, и только тут я поняла, где очутилась. И когда только успела? Правила приличия требовали, чтобы я немедленно слезла с пациента, и здравый смысл говорил о том же. Пришлось подчиниться. Любимый кинул на меня разочарованный взгляд, но вслух ничего не сказал.
Между нами установилось уютное молчание, во время которого мы постепенно приходили в себя, внимательно разглядывая друг друга. Я убедилась, что мне на самом деле не показалось, и Адам действительно выглядит намного бодрее, чем позавчера.
— Дружище, я вижу, тебе гораздо лучше — порадовалась я вслух — ты быстро поправляешься.
— Да, это все тренерское упражнение. Я от скуки делаю его почти целыми днями, и оно и вправду здорово помогает. Представляешь, я уже начал ощущать жизненную силу, разлитую вокруг нас и чувствую, как она входит в меня, когда я ее вдыхаю.
— Молодец! — похвалила я его и пошутила — такими темпами ты скоро станешь нехилым биоэнергетиком.
— Ну я не знаю стану или нет, да только и врач тоже обратила внимание на быстрые темпы моего выздоравления и даже приводила ко мне вчера других врачей — похвастаться.
— Серьезно? — улыбнулась я.
— Да — глаза Адама смеялись — жаль, что ты не видела их лица. Это было весело.
— Не сомневаюсь.
Тут Адам окинул меня внимательным взглядом и участливо спросил:
— Ну а ты сама как себя чувствуешь? Выглядишь какой-то усталой.
— Что, так сильно заметно? — печально спросила я, перестав улыбаться.
— Нет, не очень. Только я все равно вижу — озабочено ответил Адам и взял меня за руку — Оль, что с тобой происходит?
Мне не хотелось его расстраивать и обременять своими трудностями, поэтому я уклончиво ответила:
— Ничего. Просто устаю сильнее обычного. Но это все со временем пройдет.
Любимый недоверчиво покосился на меня:
— Обманываешь. Почему ты так сильно устаешь? Ты что пытаешься делать какие-то свои практики?
Я недовольно нахмурилась:
— Нет, Адам, не пытаюсь. Ты же знаешь, что я теперь не могу, так зачем спрашиваешь? — раздраженно спросила я, выдергивая свою руку из его ладони — Не знаю я, почему так сильно устаю, понятно? И больше не спрашивай меня об этом! — парень изумленно уставился на меня, явно не понимая, за что я на него так взъелась. Я, честно говоря, и сама не поняла, за что так его отчитала. Внезапный приступ раздражения исчез так же быстро, как и появился. Виновато взглянув в недоумевающие зеленые глаза, я тут же извинилась — Прости, я не хотела на тебя кричать… Не понимаю, что на меня нашло. Наверное, это все от усталости…
— Ничего — парень ласково провел ладонью по моим седым волосам — Не расстраивайся. Главное, что ты здесь, со мной. Я так рад тебя видеть!
На душе стало тепло и уютно, искренне улыбнувшись, я ответила:
— Я тебя тоже. Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась!
— Почему же не представляю? Отлично представляю, ведь я по тебе соскучился еще сильнее.
В таком духе мы и разговаривали до самого вечера, делая перерывы только на обед и ужин и еще, когда Адам выполнял свое упражнение. Больницу я покинула уже довольно поздно, пообещав другу приехать завтра с утра пораньше.
Понедельник, 15 марта 2004 г.
Сегодня меня перевели в другую палату. Здесь было намного более многолюдно и шумно, чем в прежней. В просторном помещении в два ряда стояло по пять кроватей и почти все они были заняты. Между рядами сохранялся достаточно широкий проход, по которому и передвигались больные, а также медсестра с тележкой, которая привозила нам обед и посетители, навещавшие обитателей палаты. Многие пациенты здесь уже могли не только сидеть, но и ходили. Спали или делали вид, что спят (попробуй, усни в таком шуме!) только два-три человека. Остальные читали, болтали между собой или просто скучающе смотрели по сторонам.
Я пробовал и здесь делать мысленное упражнение тренера, но, к сожалению, в такой обстановке у меня получалось намного хуже, чем раньше — я не мог как следует сосредоточиться — постоянно отвлекал шум, шуршание, случайные возгласы. Одна надежда, что сегодня парни привезут мне мой плеер (может хоть так я смогу отключаться от посторонних звуков) и несколько журналов (чтобы не помереть со скуки).
Сегодняшний день стал для меня днем посещений. С утра забежал Тимур — как он объяснил, на учебу ему надо было только к третьей паре, поэтому он решил проведать меня пораньше.
— Ну что, чемпион, выздоравливаешь? — бодро спросил Ибрагимов, сияя своей голливудской улыбкой на всю палату.
— Не называй меня так — я метнул в него недовольный взгляд — и вообще в моем присутствии лучше не упоминай про чемпионат. Это больная тема.
Друг стер улыбку с лица и покаялся: