Изменить судьбу

— Вот видишь, Измаил, давно надо было ей сказать. Я чувствую, что тебе стало легче на душе после этого признания. Зачем ты так измучил свою душу и довел себя до такого ужасного состояния? Ведь как так получилось? Пока Маринэ была в основном с тобой и ее подругами, ты еще как-то мирился с ее безразличием. Но вот на сцене появился Адам, и ты заметил, как он понравился Маринэ. Естественно, ты начал ревновать и возненавидел его всеми силами души, но даже не мог никак проявить свою ревность, ведь девушка о твоих чувствах ничего не знала. Ты не мог показать Маринэ, как тебе больно от того, что она все свое внимание направляет на другого человека, вот ревность и копилась в тебе, разъедая твою душу, словно серная кислота. А в следующий раз Адам не только сам приехал, но и захватил с собой симпатичного друга и подружку. Мало того, что из-за Тимура конкуренция за благосклонность девушки увеличилась, так еще она и львиную долю своего внимания стала уделять ничем не примечательной подружке жениха, то есть мне, а про тебя совсем забыла. Конечно, ты разозлился. И решил отомстить. Причем всем и сразу. Ты напал на меня, как на самую слабую, зная, что я не смогу отбиться, и тем самым мстил мне за то, что я «украла» у тебя внимание Маринэ. Кроме того, ты знал, что Адам и Тимур очень бережно ко мне относятся, и, надругавшись надо мной, ты одновременно мстил им за то, что Маринэ проводит теперь с ними больше времени, чем с тобой. Я думаю, ты действовал по принципу «око за око, зуб за зуб»: если Адам украл у тебя Маринэ, то ты считал себя вправе украсть у него меня, хоть замена и не равноценная. Все это ты сделал под влиянием ненависти и ревности. Но первопричиной была и остается любовь к этой девушке, в которой у тебя не хватило духу признаться. А вот сейчас ты от отчаянья пытаешься вызвать в Маринэ жалость, видимо надеясь, что со временем она когда-нибудь перерастет в любовь. Но ничего не выйдет, Измаил — тихо и устало вздохнула я, сочувственно глядя на его опущенную голову.

— Почему? — глухо спросил он, подняв взгляд и с безумным отчаяньем посмотрев мне в глаза.

— Потому что любовь не может родиться из жалости. Наоборот, жалость может разрушить все то хорошее, что испытывала к тебе Маринэ до этого случая. Посмотри на нее — я указала парню рукой на Маринэ и он послушно перевел взгляд — Сейчас ей тебя жалко. Видишь, ты добился, чего хотел. Но разве этого ты хотел на самом деле? Разве ты хотел, чтобы она смотрела на тебя такими глазами? Мне почему-то кажется, что ты добивался совсем другого…

Внезапно Измаил рванулся из ослабевшего захвата Тимура, который, судя по всему, заслушался моей речью и перестал следить за происходящим. Прежде надежно скрученный Ибрагимовым, он вырвался на свободу и, бухнувшись мне под ноги, обхватил руками мои колени, уткнувшись в них лбом:

— Ты, видно, ведьма! Ты все про всех знаешь! Заклинаю тебя, заставь ее полюбить меня! — упрашивал он меня, ни на кого не обращая внимания.

Я пошатнулась, с трудом удерживая равновесие и спиной чувствуя, как Адам рванулся мне на выручку, а Тимур бросился ловить сбежавшего подопечного. Но их вмешательство могло только все испортить, поскольку я точно знала, что со стороны Измаила в данный момент никакая опасность мне не угрожает. Пришлось отвлечься на секунду, поднять руку и выдать предупреждение:

— Не подходите. Стойте на месте. Адам, ты обещал мне не вмешиваться, помнишь?

— Но он же на тебя напал! — возмущенно воскликнул мой защитник.

— Нет. Это не то, что вы думаете — отозвалась я и, почувствовав, что они остановились, снова вернула все свое внимание Измаилу, как можно более ласково попросив его — Слушай, отпусти, пожалуйста, мои тощие коленки, а то мне так стоять неудобно.

Парень послушался, но тут же схватил меня за край юбки и зашептал, умоляюще заглядывая мне в глаза:

— Оль, пожалуйста, помоги мне! Я знаю, ты можешь! Я все тебе отдам, все, что угодно для тебя сделаю, только, пожалуйста, сделай так, чтобы она меня полюбила!!! — умолял он меня, униженно глядя снизу вверх. «Ой-ей-ей, как все запущено!» — мелькнуло в моей голове. Мне стало его жалко, но жалости нельзя было поддаваться, так что я вновь постаралась сосредоточиться на его душе. Присев перед ним на корточки, я осторожно погладила его по спине и с сожалением произнесла:

— Измаил, прости, даже если бы захотела, я не смогла бы тебе помочь. Никому не под силу заставить одного человека полюбить другого…

— Неправда! — перебил меня парень, и в глазах у него светилась безумная надежда и сумасшедшая решимость заполучить Маринэ во что бы то ни стало — Есть же разные колдуньи и прочие экстрасенсы, которые делают привороты-отвороты всякие. Разве ты так не можешь? Я же вижу, твои друзья от тебя без ума! Ты точно их приворожила!