Изменить судьбу (СИ)

Передохнув снял с правой ноги коньковую опору и осмотрел лезвия. Оно конечно слегка притупилось, но было еще достаточно острым. Поэтому нацепив конек обратно на валенок, сделал последние затяжки дымком выбил трубочку и положив ее в карман вновь встал на лед покатив дальше. Скорость теперь слегка замедлилась, все же я чувствовал усталость. Но решил, что буду катить дальше, на сколько хватит на это моих сил. Лучше пусть не слишком быстро, зато далеко. Так проехал еще около полутора часов, пока не стало совсем темно. В принципе, за счет снежного покрова русло реки вполне угадывалось, но я решил не рисковать, поэтому выбрав местечко под самым берегом реки под корнями выворотня, я наломал сосновых ветвей и набросав их на лед, плотненько перекусил, остатками вареной картошки, затем выкурил самокрутку из Степкиных запасом, и постаравшись как можно плотнее сжаться в комок, зарывшись в лапник, задремал.

К моему удивлению, ночь несмотря на морозец прошла довольно спокойно. За ночь, я не услышал ни единого постороннего звука, и довольно хорошо выспался, ничего себе не отморозив. Утром, обнаружилось, что прошел небольшой снегопад. Может именно из-за этого было и не так холодно. Проснулся едва начало светать. Решив, что сейчас гораздо важнее уйти как можно дальше от места побега, решил не разводить костра. Тем более, что силы пока еще были, поэтому проглотив, заедая снежком краюху хлеба с луковицей, проверил свои коньки, слегка поправил их лезвия каким-то попавшимся под руку камнем, и надел на ноги. Затем перекурил, огляделся вокруг и не обнаружив никакого подозрительного шевеления встал на лед.

Сегодня, к полудню, с несколькими остановками на перекур, я пробежал как минимум километров пятнадцать, если не больше. Благодаря выпавшему снежку стало чуть теплее, да и я разогрелся так, что несся, не чувствуя никакой усталости. Однажды на пределе звука услышал работающий мотор приближающегося автомобиля, тут же сориентировавшись, юркнул в прибрежные заросли какого-то кустарника и затаился там. Впрочем, грузовик с парусиновым тентом в кузове, проехал по дороге, идущей вдоль реки не останавливаясь, да и то, что находилось на русле реки по большей части закрывали прибрежные кусты и деревья.

И все это радовало, хотя и в сознании возникали вопросы, касающиеся того, почему я до сих пор не ощущаю погони за собой. Тут или поверили Степану и пошли по реке в сторону Читы, или я не знаю, что происходит. Хотя, насколько я помнил за год пребывания в лагере, я ни разу не видел не одной собаки. Может благодаря их отсутствию, преследователи потеряли мой след? Да и по большому счету, выпавший ночью снег, должен был прикрыть следы от коньков, оставшихся на льду. И хотя это радовало, но все же слегка напрягало. Кто знает, что может прийти в голову начальству. Вполне могут решить, что если я ушел по реке, то можно отправить вперед грузовик и устроить засаду на меня. Из-за этого пришлось удвоить бдительность, из-за чего снизилась скорость передвижения.

Ближе к вечеру второго дня за излучиной реки, мне послышался какой-то шум, и оттуда потянуло дымком костра. Кто знает, был ли там поселок, или это устроили на меня засаду, но едва я осознал это, как тут же развернулся назад и вернувшись метров на пятьсот, снял с ног свои коньки и постарался углубиться в прилегающий к левому берегу лес.

Идти пришлось довольно долго, и тяжело. Здесь в отличие от открытых мест, снег местами доходил выше щиколоток, и телепаться по нему в валенках, без лыж или хотя бы снегоступов, было тем еще удовольствием. Решив, что лучше уйти как можно дальше, чем вновь рисковать выходом на лед, тащился по лесу до самой темноты, и там же решил и заночевать. Вновь наломав лапника, устроил себе небольшую лежанку, и что-то вроде шалаша. Затем, слегка раскидав снег устроил небольшой костерок, над которым подвесил котелок, заполнив его снегом, а когда костер разгорелся сунул под него три картофелины. И вскоре, уже пировал, поглощая испечённую на углях картошку, заедая ее слегка зачерствевшим хлебом и луком. А стоило воде закипеть, как в ход пошел чай с пряниками. Засыпал я сытым и счастливым, и прекрасно проспал всю ночь, проснувшись лишь однажды, когда услышал какой-то звук. Судя по звукам донесшимся до меня, скорее всего, это был какой-нибудь пробирающийся по лесу олень.

Утром, спокойно поднялся, вновь разжег костер, подогрел воды и попил чаю доедая оставшиеся пряники, после чего решил, что возвращаться к реке не стоит, лучше направиться строго на юг, где рано или поздно, я должен буду выйти на границу с Монголией. Коньки в таком случае были уже не нужны, хотел было оставить их на месте последней ночевки, но потом передумал. Их лезвия еще были довольно острыми, и потому с их помощью, кое-как откромсал довольно длинную палку, и вставив ее одним концом в приваренную к основанию трубу, почувствовав себя неандертальцем, привязавшим камень к палке и получившим, первый в мире топор.