Изменить одиночеству

На следующий день Иван Григорьевич убедился в том, что Ира выполнила его распоряжение, и выключил компьютер. Впервые за последние годы он не мог себя заставить заниматься продвижением творчества в массы. Люди были ему противны более чем когда-либо. Женщины вызывали отвращение как вид. Раздражали даже те, которые бежали с сумками по дорожке под его окном. Но самым ужасным стало острое ощущение собственной уязвимости.

Не то чтобы он не мог без женщин обойтись… Но его сексуальный опыт небогат и вовсе не победный. Легче не вспоминать, а продолжать думать, что самая главная история мужской состоятельности впереди. Так было. Но вечер с Ириной что-то в нем сломал. Возможно, потому, что он, наконец, приблизился к своей будущей славе. Он ее уже видел в драгоценном блеске, слышал в гуле восторженной толпы, ощущал в ветерке оваций и аплодисментов. И одна серая дурочка своим идиотским поведением обрушила такую красивую, такую гармоничную мечту. Незаурядная, крупная личность в сверкающем отблеске славы, от которой ногами и зубами отбивалась жалкая библиотекарша. Нелепая, позорная ситуация, уродливые картинки, которые сжигали его мозг и парализовали вдохновение. Его неутомимое, бессонное вдохновение.

Это катастрофа, понял к вечеру Иван Григорьевич. Он проходил весь день по периметру квартиры. Не ел, не пил, не спал и, что невероятнее всего, практически не думал. Он пытался унять, убаюкать боль своего страшного унижения. Да, величественный Астиаг-Астиаг, который бренчит на своей лютне, как выяснилось, гроша медного не стоит, потерпев поражение как мужчина. Впервые в жизни Иван Григорьевич пожалел о том, что его организм не принимает по-настоящему крепких напитков. Может, с таким недугом помогла бы справиться водка, по крайней мере, она могла бы дать забытье. Но его тошнит только от запаха крепкого алкоголя. После стакана голова будет неделю тупой и тяжелой.

Он дошел до ближайшего магазина, купил несколько банок пива, выпил дома одну за другой. Просмотрел свои сокровища на книжной полке — и его вдруг осенило. Одна ситуация — это случай, а не система. Как он забыл о верной теории избитых истин! Нужно продолжить в том же ключе. Нужно сбить неудачу победой. Вот и все.

Ночью он опять сидел в интернете, ничего не писал, изучал профили тех, кто выразил желание с ним встретиться. Выбор сделал от обратного. Подальше от тургеневских девушек с косами. Он выбрал яркую, сильно накрашенную брюнетку с откровенно порочным выражением лица и декольте до живота. Звали ее Тереза. Вероятно, когда-то в простой русской деревне эту девочку назвали Маней или Катей, а в мир взрослых отношений она пришла вот в таком виде и с таким именем. Ну что же. Многим нужны псевдонимы по душе.

Он пригласил Терезу на следующий вечер, она ответила радостным согласием с множеством восклицательных знаков и ликующих смайликов. Иван Григорьевич заставил себя поспать какие-то часы, тщательно убрал квартиру, накрыл стол.

Тереза позвонила ровно в восемь часов вечера, как и договорились. Он открыл дверь и через мгновение понял, что все будет не просто так, как нужно. Его может ждать блаженство, испытать которого до сих пор не пришлось.

Тереза вошла как в свою квартиру, посмотрела на него весело и с явным удовольствием. Он, кажется, ей понравился с первого взгляда. Она поставила на пол большую сумку и прижалась губами к его щеке. Он почувствовал сильный запах помады и жаркую влагу ее языка. Да, это настоящее любовное приключение!

В комнате Тереза поставила на стол большую бутылку дорогого виски и коробку с пирожными.

— Не люблю приходить с пустыми руками.

Весь вечер был сплошным контрастом несчастного свидания с Ирой. Первым, самым приятным потрясением для Ивана Григорьевича оказалось то, что Тереза знала его произведения. Она упоминала названия, с восторгом говорила о конкретных героях. Она цитировала его тексты наизусть! Он несколько раз выскакивал в ванную, чтобы умыть холодной водой взмокшее от волнения лицо и выдохнуть: «Господи, какое счастье!» И это всего лишь одна девушка, произвольно выбранная из огромного количества его поклонниц, о которых он пока просто не знает. Он впервые пил виски, не очень пьянел и не испытывал неприятных ощущений. Скорее, наоборот.

Ночь пролилась на Астиаг-Астиага золотым дождем упоительных открытий. Он понял, что ничего не знал о настоящей страсти. Он только на пороге, быть может, самого важного аспекта судьбы. И этот пласт станет для него настоящим кладезем литературных откровений. Он найдет слова и мелодии для выражения того, чего еще ни один автор не смог передать достоверно, полно, красиво и высоко.

Восторги любви незаметно для Ивана Григорьевича перешли в яркие эротические сны. Проснулся он поздно, на часах рядом с тумбочкой светилось половина первого дня. Подушка, на которой еще остался запах духов Терезы, была пустой. Конечно, она давно уехала, возможно, на работу. Наверное, она оставила ему записку или смс.