Изменить этот мир

– Хорошо, через год я спрошу тебя снова, и только попробуй мне так же ответить! – Она ехидно улыбнулась, притворно набрасываясь на меня и хватая руками за горло. Ее хват быстро перешел в объятия, и мы молча сидели обнявшись, думая о чем-то своем. Я люблю такое время, когда мы вот так сидим молча, обнявшись. Мысли текут своим чередом, а мы сидим и наслаждаемся обществом друг друга, делясь теплом своих тел, и нежностью, которая сквозит во всех, на первый взгляд еле заметных ласковых прикосновениях и поглаживаниях. Человек со стороны вряд ли бы что-то заметил – сидит себе парочка и сидит – но единение душ, сплетение тел, это все непередаваемые ощущения. Может быть, мы и не две нашедшие друг друга половинки, но мы очень друг другу подходим.

* * *

Зима – это очень хорошее время для размышлений. Идти никуда не хочется, холодно, противно, все, как говорится, белым-бело. Наверное, не зря в некоторых странах белый цвет – это цвет смерти. Я с этим совершенно согласен, ведь зима со своим снегом все замораживает и останавливает, останавливает бегущий жизненный сок в деревьях, усыпляет некоторых животных и насекомых, даже птицы бегут от нее куда подальше. Не все, конечно, есть продвинутые представители птичьего царства – вороны, воробьи и голуби. Их уже ничем не истребишь, да и не удивишь. Тридцатиградусный мороз – и ничего, прижались друг к другу или к веткам, распушили перья, и отлично. Еда под боком (благо помоек хватает), туалет вообще везде, так что живи – не хочу. А если жара тридцать градусов, так еще лучше – мясные отходы быстрее разлагаются, распуская вокруг себя умопомрачительные запахи, которые можно учуять и за пару кварталов от источника. В большей степени это относится к воронам, конечно, но и голуби не отстают – жуют все, что в клюв лезет. Вероятно, скоро перейдут на бумагу, резину и другие отходы человеческой жизнедеятельности. В небольшом отдалении стоят воробьи, которые съедают все хлебокрошечные изделия, находящиеся в округе. Как они успевают – непонятно, но голубям и воронам крошки перепадают нечасто.

Да, кстати, зима почти замораживает уличное движение, завалив большими сугробами все дороги. Скорости транспорта снижаются, иногда даже совсем тормозятся. Вот и сделаешь тут вывод поневоле: зима всегда ассоциируется со снегом (заметьте, белым), а где белое – там замораживание и остановка всякой деятельности, а значит, смерть.

Вот именно поэтому зима – это время остановиться и поразмыслить хорошенько. С Настей думать было сложновато, потому что всегда появлялся какой-нибудь отвлекающий фактор – то ее тело, то мелкие домашние дела, то покупки. Иногда я оставался дома, читал книги и играл в компьютерные игры, а иногда отправлялся к своему другу, который жил этажом выше и откликался на имя Алексей.

С Алексеем мы были знакомы еще с детского сада, и он был единственным человеком, которого я действительно мог назвать своим другом. На него всегда можно было положиться (во всяком случае, я всегда знал, в чем конкретно я могу на него положиться). На встречи он никогда не опаздывал, но зато уже раз в десятый поменял место работы. Более года он еще, по-моему, нигде не задерживался. Я всегда удивлялся такой его способности, но он объяснял все просто – скука. Работа слишком быстро надоедает, поэтому зачем себя мучить? Всегда можно найти что-то новенькое и интересное. В какой-то степени ему можно было позавидовать. Увольняться с одной работы, не имея в запасе другой – это в каком-то смысле мужественный поступок, я бы так не смог.

Поднявшись к нему в очередной раз, я спросил во время игры в шахматы – а что он думает по поводу того, чтобы с лица земли исчезли все гады, населяющие ее?

– Ты про змей, что ли? – уточнил он.

– Да нет, про людей, которые поганят жизнь остальным.

– Интересно, и как ты думаешь они могут все исчезнуть?

Я познакомил его со своей теорией естественного отбора и посетовал на то, что сейчас естественный отбор явно совершает ошибки, помогает жить и развиваться бессовестным людям.

– Естественный отбор никогда не ошибается, – ответил он мне. – Просто сейчас такое время, что людям, наделенным антисоциальными способностями, лучше живется. Они имеют неплохой процент выживаемости, да и возможностями к размножению их никто не обделял, вот и все.

– Возможно, ты прав. Но заметь, насколько лучше мы стали бы жить, если бы, например, не осталось ни одного вора.

– Можно не прятать деньги? – попытался съязвить он.

– И это тоже. Ну вот возьмем мою машину. Без воров мне не нужна сигнализация – это раз, замки на руль и на педали – это два, замок на бензобак – это три, секретки на колеса – это уже четыре. Да мне вообще будут не нужны никакие ключи, можно будет обойтись стартером. Это же какая экономия! Таскать ключи не надо, и, выходя из подъезда, не надо думать – увидишь ты свою машину или пустое место!