Изменяющие облик

Аликс отодвинулась подальше, прижавшись спиной к стене. Услышав какой-то звук, человек выронил кролика, одним движением вырвал из ножен нож и привстал на одном колене, готовый к нападению.

Однако когда он понял, что перед ним женщина, в его карих глазах вспыхнуло изумление. Он тихо выругался и, спрятав нож, присел на корточки, стараясь не испугать ее:

— Госпожа, я не причиню вам зла. Если вы ищете здесь убежища, вы, должно быть, тоже скрываетесь от солдат Беллэма.

— Скрываюсь?.. Он кивнул:

— Да. От войны, — нахмурился. — Конечно же, госпожа слышала о войне.

— Слышала, — она разглядывала его старый потрескавшийся кожаный доспех и грязную, когда-то бывшую алой тунику с черным гербовым львом Мухаара. На его доспехах, похоже, запеклась кровь.

Аликс охватило недоброе предчувствие.

— Меня зовут Оран, — сказал человек, проведя рукой по свалявшимся тусклым волосам. — Я солдат Хомейны.

Настал ее черед сдвинуть брови: .

— Тогда почему ты здесь ? Разве ты не должен быть со своим господином?

— Мой господин убит. Кеуф Атвийский, вонючий приспешник Беллэма, перебил нас, как собак. Это было двадцать дней назад, — его глаза сузились от ярости. Была ночь — темная, безлунная. Мы спали, измотанные трехдневной битвой.

Атвийские солдаты прокрались к нам, и к рассвету наше войско было уничтожено.

Аликс облизнула пересохшие губы:

— Где это было, Оран? В Мухааре?

Он рассмеялся:

— Не-ет… скажешь тоже, в Мухааре! Я не из шикарной гвардии Мухаара. Я простой солдат, у которого когда-то была ферма на землях принца Фергуса, брата Мухаара.

— Фергус… — Аликс села на колени. — Значит, ты бился в войске Фергуса?

— Да. Мы были в семи днях езды от Мухаары, — Оран прочистил горло и сплюнул, отвернувшись от Аликс, вытер губы и снова посмотрел на нее. — Принц Фергус был убит.

— Почему же ты не остался? — требовательно спросила она. — Почему покинул своего господина?

— Меня тошнит от всего этого. Я родился не для того, чтобы убивать людей, как диких зверей, и не для того, чтобы сдохнуть по приказу труса, который прячется в безопасности за заколдованными стенами Хомейны-Мухаар, — Оран снова сплюнул. — У Шейна есть Стражи, госпожа, это такие колдовские штучки, которые не позволяют Айлини войти во дворец. С ним-то ничего не станется, забери его демоны, а тысячи людей умирают во имя Мухаара!

Аликс стиснула кулаки:

— А Кэриллон? Что с принцем?

Губы Орана дернулись в горькой усмешке:

— Кэриллон — пленник самого Кеуфа.

— Пленник?!

— Да. Я видел, как он уложил двоих, пытавшихся схватить его, он дрался как демон, но сыну Кеуфа удалось обезоружить его. Тори, атвийский принц, взял меч Кэриллона, а его самого отвел к своему отцу, — Оран остро взглянул на нее. Они убьют его, госпожа, или отведут к Беллэму в Мухаару.

— Нет… — упавшим голосом проговорила Аликс.

Оран пожал плечами:

— Такова, видно, его доля. Он наследник Мухаара и ценный пленник. Кеуф будет держать его у себя, пока не отдаст в руки Беллэма. Или Тинстара.

Аликс прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой, ей вспоминались ласковые голубые глаза Кэриллона, его упрямое лицо… Его улыбка — он всегда улыбался, когда смотрел на нее…

Оран пошевелился, и Аликс подняла веки. Солдат усмехнулся, показав желтые гнилые зубы, и, вытащив деревянную шпильку, скалывавшую мешок, рассыпал его содержимое по полу.

На камни Звонким потоком потекли украшения — броши, кольца из золота и серебра тонкой работы, сверкающие драгоценными камнями, медный браслет…

Оран потрогал свои сокровища пальцем:

— Солиндские, госпожа. Красивые, верно?

Аликс нахмурилась:

— Откуда они у тебя? Он хрипло рассмеялся:

— От тех, кому эти побрякушки уже не нужны.

Она отшатнулась:

— Ты украл их… снял с… с мертвых?

— А как еще прожить бедному солдату? Я не из этих ваших богатых господинчиков — таких, как Кэриллон, я не из Мухаарской знати, рожденной для золота и шелков. Как я еще могу получить такие вещички?

Алчность горела в его глазах, он разглядывал Аликс, словно обыскивал ее на шее у нее поблескивало золотое ожерелье, дар Дункана, из ушей свисали топазовые капли серег.

— Значит, — сказала она, глубоко вдохнув, — ты убьешь меня, чтобы забрать мои украшения?

Он ухмыльнулся.

— Зачем же убивать, госпожа. Просто отдай их мне, — он задумчиво потрогал нижнюю губу. — Я никогда не видел таких, как ты. Ты, видно, любовница кого-нибудь из господ?

Оскорбительные слова почему-то не задели ее. Впрочем, Оран, похоже, вообще не считал это оскорблением, да и Чэйсули изменили взгляд Аликс на подобные вещи.

— Нет.

— Тогда откуда у тебя такое? Внезапно ее осенило. Она спокойно взглянула на Орана:

— Мне подарил это мой чэйсул. Оран нахмурился:

— Говори по-хомейнски, женщина. Что ты сказала?

— Мой муж, Оран. Он сделал для меня эти вещи.

Человек усмехнулся:

— Значит, может сделать и новые. Послушай, госпожа, отдай-ка ты это мне, и разойдемся по-хорошему.

— Нет. И неразумно хомэйну желать того, что сделано Чэйсули.

— Чэйсули? — его брови взлетели вверх. — Ты живешь среди оборотней?

— Я сама — одна из них. На мгновение в глазах Орана мелькнул страх, но жадность, как видно, победила: