Изменяющие облик

Над ними скользнула крылатая тень. Тинстар взглянул вверх, проследил за ней глазами, потом снова перевел взгляд на Аликс:

— Вы призываете лиир, госпожа моя, даже не зная этого? Быть может, вы вовсе не столь наивны, как хотите казаться…

Кай! беззвучно крикнула она ястребу.

Рука Тинстара легла на холку вороного коня, в другой по-прежнему билось пурпурное пламя. Он улыбнулся Аликс и начертил в воздухе странную руну, вспыхнувшую в воздухе и обратившуюся в столб холодного огня. Сияние, показавшееся Аликс ослепительным в ночной темноте, заставило девушку на мгновение закрыть глаза, когда она снова открыла их, огненный столб исчез — а с ним исчез и Тинстар.

— Аликс…

Девушка резко обернулась — позади стоял Дункан с конем в поводу. Его левая рука была окровавлена, на щеке темнел кровоподтек, лоб пересекала узкая рана, но в остальном все было в порядке.

Аликс молча смотрела на него. Все те гневные слова, которые она наговорила ему перед их расставанием, больше не имели значения: какое-то новое чувство затеплилось в ее душе, и она начала понимать, что это.

— Конь ускакал, — неверным голосом вымолвила девушка.

Дункан не отводил взгляда от Аликс:

— Я нашел его. Хромает, но скоро поправится.

— Я рада, что он не сильно пострадал.

Их слова сейчас не имели значения — важнее было то, что стояло за словами.

— Тебе придется ехать со мной, потерпишь? — спросил Дункан. — Я не могу терять время на поиски другого коня. Я нужен клану.

Аликс медленно подошла к нему, чувствуя странную слабость, и остановилась всего в, шаге от Чэйсули.

— Это был Тинстар.

— Я видел его.

Дрожащей рукой она осторожно коснулась окровавленной руки воина:

— Дункан, я не хотела задеть тебя.

Он чуть отстранился, но девушка поняла: не от боли. То, что этот человек отныне принадлежит ей, внезапно потрясло ее.

— Дункан… — она смотрела в его горящие глаза, — Дункан, пожалуйста… обними меня, чтобы я поняла, что я и правда есть.

Он что-то прошептал на Древнем Языке и сжал ее в объятиях. Аликс почувствовала, что просто тает от прикосновения воина. Странная слабость, охватившая ее, была новым для нее чувством — но чувством без сомнения приятным.

Дункан зарылся пальцами в ее волосы и заставил ее откинуть голову:

— Ты все еще хочешь отречься от толмооры?

Она не ответила.

Глава 4

Дункан нашел пещеру в горах неподалеку от Мухаары и застелил пол шкурами.

Аликс сидела, завернувшись в красное одеяло, наблюдая за тем, как Дункан разводит огонь и пристраивает над ним куропатку.

— Болит рука?

— Да нет. Они не умели владеть оружием.

— Финн сказал, вы можете лечить. Разве ты этого не сделаешь?

— Не ради себя, тем более, из-за такой пустяковой раны. Искусством исцеления пользуются только когда это действительно нужно — и обычно ради других.

— Финн вылечил руку Кэриллону.

— Только потому, что Кэриллону нужно было доказать, что мы не демоны, как он думал.

Аликс пошевелилась — болела нога, болело все тело после падения с коня:

— Что ты сказал Кэриллону, когда мы уезжали? Мне показалось, ты говоришь так, будто все знаешь наверное.

Дункан отпил горячего меда:

— Я говорил так, потому что знаю Пророчество. Кэриллон в нем не называется прямо — Пророчество вообще не называет имен — но я думаю, что это именно он.

— Объясни.

Дункан криво улыбнулся:

— Я не могу. Ты не знаешь Пророчества. Шар тэл расскажет тебе, и тогда ты поймешь.

— Почему твои слова всегда так темны? Ты заставишь меня думать, что действительно замышляешь какое-то колдовство.

— Служение богам не может быть колдовством.

— А как же Тинстар?

Дункан замер и ответил не сразу:

— Тинстар служит темным богам преисподней. Он зло. Он хочет уничтожить Пророчество, прежде чем ему придет время исполниться.

— Именно так он и сказал, — Аликс вздохнула и потерла лоб. — Куда ты ушел, когда мой конь ускакал прочь?

— Сперва я убил двоих разбойников. Третий убежал. Я пошел искать его.

— Почему ты просто не послал Кая? Или не принял, облик лиир?

— Я не мог принять облик лиир. Я чувствовал присутствие Айлини, хотя и не знал, кто это. Что же до Кая… его я послал в Хомейну-Мухаар.

— В Хомейну-Мухаар? Зачем?

— Я думал, ты вернулась к Кэриллону, — просто ответил Дункан.

Она ошеломленно уставилась на него, потом почувствовала, как в ней, непонятно почему, закипает смех:

— Я могу подумать, что ты ревнуешь.

Дункан сдвинул брови:

— Нет, не ревную.

Аликс удивленно улыбнулась, потом рассмеялась:

— Итак, мне предлагается думать, что Чэйсули неспособны на такие хомэйнские чувства? Однако твой — и мой брат, похоже, вполне способен проявлять ревность.

— Финн молод.

— А ты — немногим старше.

Лицо Дункана потемнело:

— Моя юность кончилась в тот день, когда моя первая Обитель была уничтожена солдатами Мухаара. Только волей богов я остался жив, когда столь многие были убиты.

— Прости, Дункан…

— Ты все увидишь сама, когда мы приедем в Обитель.

— Осталось так мало..?

— Около пятидесяти женщин, и большинство не может иметь детей. Остальные старики и дети. И, может быть, шестьдесят воинов.

В первый раз Аликс осознала весь ужас кумаалин.

— Дункан…

Воин казался постаревшим на много лет: