Изменяющие облик

— Я — только дочь фермера, а ты — наследник Мухаара Шейна. С чего бы ты должен был приходить?

— Я же сказал, что приду. Я никогда не лгу.

Она дернула плечом:

— Мужчины говорят много ничего не значащих слов. И это — необязательно ложь. В конце концов, я не из тех женщин, с которыми обычно имеют дело принцы.

— Мне просто и легко с тобой, Аликс. Есть в тебе что-то, отчего мне становится уютно и спокойно.

Она бросила, на него искрящийся смехом взгляд:

— Мужчины не ищут покоя. По крайней мере, не в разговорах с женщиной.

Кэриллон рассмеялся ей в ответ и крепче сжал ее руку:

— Ты не ведешь со мной бесполезных учтивых бесед. Но мне это даже нравится. Это одна из причин, по которой я ищу твоего общества.

Аликс резко остановилась — Кэриллон невольно сделал то же самое — и, подняв голову, встретилась с ним глазами:

— И каковы же остальные причины, господин мой принц Хомейны?

На его мальчишеском лице отразилась быстрая смена чувств. Для своих восемнадцать Кэриллон был на удивление открытым человеком, к тому же Аликс легче угадывала его настроения и мысли, чем многие другие.

Но реакция Кэриллона была вовсе не той, какую она ожидала и внутренне страшилась увидеть. Ни смущения, ни снисходительности, ни обычной для мужчин самонадеянности и гордости, он просто снова рассмеялся и положил руки ей на плечи:

— Аликс, если бы я хотел сделать тебя своей любовницей, отвести тебе покои в Хомейне-Мухаар и все такое прочее, я нашел бы какой-нибудь другой способ сказать тебе об этом. И для начала я бы спросил, хочешь ли ты этого,

— он улыбнулся, видя, как удивленно расширились ее глаза. — Не думай, что ты мне безразлична — ты привлекаешь меня, как женщина. Но прихожу я к тебе потому, что с тобой я могу говорить открыто, не заботясь о том, что мои слова прозвучат слишком откровенно и мне придется потом о них пожалеть. Могу не опасаться, что потом они будут пересказаны тому, для кого не были предназначены. Ты не такая, как все, Аликс.

Она почувствовала, что эти слова почему-то задели ее.

— Ну, да, — согласилась она, — Я всего лишь необученная деревенская девчонка, не умеющая красиво говорить. Я не похожа на изысканных придворных дам, к которым ты привык.

— Боги дали свое место каждому мужчине и каждой женщине в мире. Не злись из-за этого, так ли уж плохо то место, которое занимаешь ты?

Она нахмурилась:

— Человеку твоего положения легко говорить такое, господин мой. Но как же быть с теми бедняками, которые живут на улицах Мухаары, с крестьянами и фермерами, полностью зависящими от благорасположения своих господ? И как быть с Чэйсули — какое место отвел им Шейн?

Он сжал ее плечи.

— Не говори мне об этих оборотнях. Они — демоны. Мой дядя истребит их всех и избавит Хомейну от их черного чародейства.

— Откуда ты знаешь, что они демоны? — спросила девушка, впрочем, спор она начала вовсе не потому, что была убеждена в не правоте принца, а просто из чувства справедливости. — Как ты можешь говорить такое, если никогда не видел ни одного из них?

Лицо Кэриллона внезапно приобрело жесткое, холодное и отчужденное выражение: тот веселый спокойный молодой человек, которого она знала всего несколько недель, но уже успела полюбить, словно бы исчез.

— Кэриллон… — начала Аликс почти испугано.

— Нет, — резко ответил он, отпустив ее плечи, — Мне вовсе не нужно видеть демонов, чтобы знать об их существовании. Они и весь их род — прокляты, им нет места на этой земле. Они вне закона.

— По воле твоего дяди!

— Да! — выкрикнул он, — Это расплата за деяния, требовавшие наказания. Во имя богов, девочка, разве не Чэйсули похитили дочь короля, мою двоюродную сестру, разве не они начали междоусобицы в этой стране?!

— Хэйл не похищал Линдир! — крикнула Аликс, — Она ушла по своей воле!

Он не отодвинулся от нее, но словно внутренне отстранился. Внезапно она увидела перед собой не просто разгневанного молодого человека, а принца, и принца, вовсе не склонного сдерживать свои чувства.

— С такой легкостью признаешь, что ты всего лишь необразованная деревенская девчонка, — холодно начал он, — и после этого еще пытаешься давать мне уроки истории моего Дома! И по какому же праву? Кто тебе вбил это в голову, позволь спросить?

Ее руки сами собой сжались в кулаки:

— Мой отец был мастером оружия при дворе Мухаара Шейна тридцать лет. Он жил в Хомейне-Мухаар и часто говорил с Мухааром. Он был там, когда Линдир ушла с Чэйсули, которого любила, и когда Шейн призывал проклятья на их народ, поставив их вне закона. Он был там, когда Мухаар начал войну!

На скулах принца заиграли желваки:

— То, что он говорит — измена.

— То, что он говорит — правда! — Аликс отпрянула от него и пошла прочь, раздвигая стебли травы. Она остановилась только затем, чтобы вытащить колючку из босой ступни. Ее туфли, вспомнила она с каким-то угрюмым удовлетворением, остались там, где был начат этот разговор.

— Аликс… — начал Кэриллон.

— О боги, Кэриллон, да ведь саму эту страну создали Чэйсули! — резко бросила она, не оборачиваясь. — Ты что, думаешь, что им нужно это истребление?

Это деяние Шейна, не их.

— Причина была достаточно веской.