Измена. Верни мне мою жизнь (СИ)

— Я не думала от тебя уходить. Меня все устраивало. И Алекс… — прости, пожалуйста, нечаянный постоялец, но в данный момент для лжи мне нужен хотя бы реальный образ. — Мы не собирались быть вместе. И теперь…

И лучше бы Макар наорал, встал, бросил меня прямо здесь, в стерильной палате, и умчался в ночь, но он сидит, бьется головой о стену и ничего не делает. В глазах столько пустоты, что мне кажется, я утону в ней…

Если я теряла Макара сейчас, то он потерял меня в тот вечер. Нет. Он меня потерял, когда решил, что может просто обратить в грязь нашу жизнь. Но самом деле он мое «навечно», от которого я пытаюсь сейчас сбежать.

— Моя беременность ничего не меняет, Макар, — сквозь комок слез произношу я твёрдым голосом. — Она никак не помешает нашему разводу…

Он прикрывает глаза и запрокидывает голову. И кажется, что он задремал, решил поспать, чтобы все, что с нами происходит, оказалось сном, но в грязной реальности просто были два человека, которые хотели смерти.

Бессмысленное нереальное желание развернуться и уехать к маме, как будто мы в фильме и надо действовать канонически. Но когда я уходила из отцовского дома в дом мужа, мне сказали одну фразу: «Запомни, этот дом навсегда твой, но вернуться ты в него сможешь только единожды. Если ты однажды придёшь, то не посмеешь больше уйти обратно. Поэтому помни. Дом твой навсегда, но вернуться сможешь один раз».

И я никогда не приду в дом родителей.

Я остаюсь здесь.

С ним. Пока что.

Невозможно отмотать все назад, но можно хотя бы не потерять будущего. Для каждого из нас — своего.

— Ты права, — хрипло, на выдохах. — Наша беременность ничего не меняет…

Макар медленно, излишне медленно, чтобы я подумала, что ему тяжело, поднимается с пола. Опирается на стену плечом. И я вижу, что ему больно.

— Ты моя жена. И моя жена беременна.

Слова камнями летят в меня, и я подхватываю бутылку воды и бросаю в мужа с криком:

— Я тебя предала. Все полгода. Я беременна от другого…

Бутылка не нашла цели, и Макар даже не обратил на неё внимания. Он подошёл и навис надо мной, вынуждая вдавиться в койку.

— Ты бесценна. Ты мой океан, на пути к которому я пройду туманы. И я готов в этом океане налетать на рифы и биться о скалы.

Его голос дрожит. Лицо напротив моего, и я могу разглядеть, что этот самый океан плещется в его глазах штормом.

— Ты мое «обвиню» и «прощаю». И только я виновен сам в том, что ты готова бежать сейчас в никуда. И я не могу найти в себе силы, чтобы отпустить. Ты бушующий, самый неконтролируемый океан. И ты топишь меня своими волнами…

— Уходи… — сквозь пелену слез, соль от них, прошу Макара.

— Как пожелаешь… — хрипло и отчаянно. — Только я никогда не смогу простить себе всей той боли, что причинил своими выходками. И не найду никаких оправданий этому… Но для меня ничего изменилось от твоих слов.

Его губы настолько близко, что я не понимаю, в какой момент они проходятся мне по лицу, касаются скул, опускаются, скользят, ласкают… И на границе сознания я нахожу в себе силы кричать шёпотом только одно:

— Я ненавижу тебя!

— А я тебя люблю…

Кукольный дом

Глава 29

Из больницы я вышла не через три дня, а через пять. Заодно решили пройти всю медкомиссию. И ещё посмотреть за моим состоянием.

В тот вечер, когда я поставила точку в отношениях с Макаром, мне было так плохо, словно потеряла половину души. Лучшую её половину. Но я нашла в себе силы сквозь слёзы написать заявление об увольнении и отправить скан его управляющему. Мне ничего не ответили. Да и не надо было. И так хотели ведь уволить. А на следующее утро мне привезли вещи, гаджеты. Всё новое. Макар хоть и ушёл, но не оставил, и я не знала, что с этим делать. Просто не понимала, почему он бездействует. Почему не запросил тест на отцовство, не стал сам появляться, а все привозили курьеры.

Я не ждала его.

Но до боли в глазах рассматривала экран телефона.

Это ведь безумие, правда? Бежать от человека только в надежде, что он будет догонять. Но головой, а не эмоциями я понимала, что всё правильно. Если Макар действительно погонится, то загонит меня как дичь, как ту бедную косулю из фильма «Красавица и чудовище».

Незаметно для себя я вышла из здания больницы. Мне навстречу подлетел почти полностью седой мужчина и представился водителем Макара. Сообщил, что отвезёт меня домой. Я назвала адрес бабушки. Судя по тому, что это не создало резонанса, я не в клетке. Мне разрешают погулять.

Квартира встретила едким запахом моющих средств. Я медленно прошлась по ней, подмечая, что делали генеральную уборку. И забили холодильник. И на полочках в ванной стояло множество шампуней, масок и прочей ерунды моих любимых марок.

Меня не держат под замком. Меня оберегают и устраивают комфорт там, где я захотела жить. Большая разница.

Водитель зачем-то решил проверить меня, и через десять минут позвонил в дверь. В руках он держал множество бумажных пакетов, какие-то из аптек, парочка из кондитерской.

— Распоряжение вашего супруга.

В пакетах из аптек лежали рекомендации и выписки врачей. Я проглотила и эту непрошеную заботу. Демонстративную в своём молчании.