Измена маршалов

На этих фронтах положение пока было более-менее стабильным. Правитель крупнейшей фынтяньской (мукден— ской) группировки Чэнь Цзюнмин испытывал материальные затруднения и пытался разнять своих передравшихся генералов. Это вынужсдало его до поры до времени оставаться пассивным.

Восточный фронт удерживался юньнаньскими, гуансий— скими и частично гуанчжоускими частями общей численностью около 20 тысяч солдат.

Юго-западный фронт по линии Лодин—Эньпин обороняли части 3-й дивизии гуанчжоуской армии (численностью около 3 тысяч человек). Против них сосредоточились 8-тысячные войска генерала Дэн Бэньина, сторонника Чэнь Цзюнмина.

Западная часть провинции находилась в руках генерала Линь Цинтина, ориентировавшегося на гуанчжоуское правительство.

И вдруг в январе на севере произошло открытое столкновение между группировками милитаристов, которое привело к окончательному разрыву между чжилийской и фынтяньской кликами. Маньчжурский диктатор Чжан Цзо— линь — глава фынтяньцев, официально объявил войну пекинскому правительству.

К этому времени резко ухудшилась обстановка в Гуанчжоу. Чэнь Цзюнмину удалось ослабить разногласия между подчиненными ему генералами. Он открыто поставил вопрос о нападении на революционный Гуандун. Гуанчжоуское купечество послало к нему ходоков с просьбой об освобождении города от «красного большевизма», обещало ему поддержку и денежную помощь.

Над суньятсеновским руководством нависли сразу две угрозы — с севера и с востока. Встала дилемма: принять решение о военном выступлении против чжилийцев или нанести удар на Восточном фронте.

Блюхер настаивал на том, чтобы упредить Чэнь Цзюн— миня, первыми ударить по его армии. Он требовал срочно готовиться к восточному походу. По его настоянию было проведено совещание членов своеобразного президиума правительства, на котором присутствовали: он сам, Ху Ханьминь, замещавший в то время Сунь Ятсена (он находился в поездке в Шанхай и затем в Японию), генерал Сюй Чунчжи — командующий Гуанчжоуской армией и командующий Юньнаньской армией Ян Симинь. Обсуждалось положение на Восточном фронте. Участники совещания соглашались в принципе с необходимостью Восточного похода, однако посчитали, что уход на восток верных правительству частей создаст угрозу захвата Гуанчжоу войсками Фань Шишэня..[28] Подстрекаемый англичанами и компрадорами,[29] Фань Шишэнь мог в случае нажима Чэнь Цзюнмина сразу же перебросить свои части в район Гуанчжоу. Было решено следить за частями Фань Шишэня и в случае необходимости быть готовыми к их разоружению.

Таким образом, предложение Блюхера о наступлении на Восточном фронте было отклонено…

Аппарат военных советников во главе с Блюхером усиленно занимался строительством новой армии Китая. Развернулась коренная реорганизация старых войск. Армия пополнялась тысячами добровольцев, в основном, из числа революционно настроенных молодых рабочих. Проводилась напряженная тактическая подготовка новобранцев и одновременно их политическое воспитание. Этим занимались как советские военные советники, так и первые выпускники школы Вампу.

Здесь следует сказать об исключительных трудностях, с которыми столкнулись наши специалисты, приехав работать в Китай. Они ведь попали в среду очень и очень далекую от российских условий, столкнулись с людьми, чей язык, психология, мировоззрение, нравы и обычаи казались для них непостижимыми. Надо было приспособиться к незнакомой среде и одновременно суметь повлиять на нее, изменить ее в интересах революции, в интересах китайского народа.

И еще одна особенность. Хотя партия Гоминьдан и имела революционную направленность, она не была народной партией. Как ни старался Сунь Ятсен при помощи Коминтерна и китайских коммунистов в начале 1924 года реорганизовать ее, придать ей классовый характер, она продолжала оставаться выразителем и защитником интересов всей китайской нации. Причем, преобладающим влиянием в ней пользовались представители помещичье-буржуазных кругов и военные. Рабочих и крестьян в партии представляли коммунисты, вошедшие в Гоминьдан с согласия Сунь Ятсе— на. Но коммунисты еще не располагали прочной социальной опорой, не имели поддержки массовых организаций, и это впоследствии, в конечном счете, и определило поражение революции.

Нужно признать: советские советники далеко не сразу нашли общий язык с китайскими революционерами, а с некоторыми из гоминьдановских деятелей у них вообще не установилось товарищеских взаимоотношений. Например, сложно складывались отношения Блюхера с китайским генералитетом. Несмотря на великое уважение и доверие Блюхера к Сунь Ятсену и Сунь Ятсена к нему, предложения советских военных советников не всегда воспринимались.

Черепанов пишет, что Сунь Ятсен хорошо знал своих генералов, присягавших ему в верности, провозглашавших его генералиссимусом, а на деле стремившихся сделать его своей марионеткой. Естественно, поэтому он соразмерял формы, методы и темпы претворения в жизнь своих идей и планов с конкретными условиями.