Измена хуже предательства (СИ)

Я отгоняю от себя эту тоску, нет его рядом и эти чувства лишние, отравляют меня своей заманчивостью.

Если б я знала, что мое желание так скоро сбудется само собой, желала бы сильней.

Паникую, нервно оглядываюсь по сторонам в поисках помощи. Никого нет, улица пуста, только где-то далеко с другой стороны улицы, у магазина, стоит машина с зажженными фарами. Я всего лишь немного отошла от входа на территорию больницы, там за углом спасительная безопасность, но чтобы вернуться туда мне придется пойти навстречу страху, как-то прошмыгнуть мимо их цепких лап.

Ускоряю шаг. Но это не помогает сбежать от преследующей меня машины.

Нырнуть в подворотню? Но там темно и сомнительно, что я спасу себя этим шагом. А в темной подворотне мои шансы избавится от навязчивого преследования сведуться к нулю, если парни решат пойти за мной.

Когда слышу хлопок двери за спиной и вовсе сердце подпрыгивает к горлу. Мне нельзя волноваться, нельзя нервничать. Я не хочу этого внимания со стороны мужчин. Мозг на удивление начинает соображать быстрее и просчитывать варианты побега. Подворотня не вариант. Добежать до конца улицы, где шумит магистраль не успею. Крик тоже вряд ли привлечет доблестных спасителей, может служителей правопорядка, но где они когда людям так остро нужна их помощь?

Позвонить никому уж точно не успею, нужно было раньше об этом думать.

Останавливаюсь и разворачиваюсь встречая опасность лицом к лицу.

Замечаю на капоте машины аэрографию. Волк с оскалившейся пастью. По телу пробегает озноб пробирая мурашками. Я мгновенно вспоминаю свой сон, и я уже не так уверена в своих силах.

Страх натягивает нервы. Заставляя холодеть конечности. Тронь меня и я рассыплюсь на мелкие льдинки.

— Эй, Серый, не помни там малышку, — и снова дикий ржач.

А мне вот не смешно. От их шуточек становится по настоящему страшно.

39.2

— Пойдем, малышка, прокатимся.

Нет, определенно Серый мне не нравится. Как и все остальные в машине.

Какая я ему малышка? У меня у самой скоро будет малыш! Продолжаю держаться за свой округлившийся живот, неосознанно защищая. Но под свободным кроем пальто его не особо заметно, если только придержать под животом, тогда отчетливо видна округлость

— Не могу, меня муж ждет, — выпаливаю первое, что приходит в голову, надеюсь, твердым голосом.

А у самой ноги начинают дрожать. А ну как схватит и потащит в машину, что мне тогда делать? А если еще дружки его высыпят из машины. Сопротивляться тогда бесполезно. Один этот парень явно сильнее меня.

— Да ладно тебе, какой муж? Такая ладная малышка, а сопротивляешься. Пойдем угощу тебя мартини. Будет весело, обещаю.

Я отчаянно мотаю головой:

— Мне нельзя мартини, — жалобно пищу.

— Хочешь шампанского без разницы, что захочешь тем и угощу.

Какой настырный молодой человек. Что ж он слов не понимает совсем?

— Я же говорю мне нельзя, я беременная и меня муж ждет.

От волнения начинаю часто дышать и живот потягивает, я опускаю руку ниже, очерчивая округлость и пытаясь рукой успокоить занывший низ живота. Но ничего не помогает.

— Чо, и вправду беременная, что ли? — ошеломленно смотрит он на мой животик. — Круть, беременных у меня еще не было.

Мои глаза, в этот момент, итак круглые от страха, становятся еще больше. И я уже не могу ответить, от волнения и частого дыхания мне становится дурно, голова кружится. Вот вот упаду в забытие, но каким-то чудом еще держу себя в сознании. Так обидно и горько, что слезы выступают на глаза. Что ж вы просто не оставите меня в покое?

По той стороне улицы проезжает машина. Я поворачиваю голову, следя за ней как за спасательным кругом, проплывающим мимо. Во мне бьется отчаянная мысль бросится под колеса, остановить ее. Но она далеко, я просто не добегу в таком состоянии. Закричать?

Этого не требуется. Машина сама выруливает со встречной полосы, резко тормозит передо мной. Я уже не вижу своего спасителя из-за застилающих глаза слез.

Хлопок дверцей и я слышу нотки родного голоса, поднимающие волну радости в душе и заставляющие воспрять духом и улыбаться.

— Эй, мужики, вам что нужно от моей жены?

Меня окутывает знакомый, до боли запах, с примесью чего-то нового, табака?

— Да подвезти хотели. Смотрим малышка бесхозная.

— Ее есть кому подвезти, — рычит Радим.

— Ты это, не оставлял бы ее одну, смотри какая малахольная уже еле дышит.

Окутывающее тепло Радима обхватывает меня за плечи. Он осматривает меня внимательно. Даже не представляю, что он увидел в моем лице.

— Мариш, садись в машину. — он подводит меня к дверце. Аккуратно усаживает в кресло и закрывает в машине.

В тепле салона я начинаю отогреваться и приходить в себя. Я и не догадывалась, что так замерзла на улице. Откат настигает, пальцы начинают мелко подрагивать и мне не удается их остановить. Сжимаю кулаки и смотрю сквозь лобовое на мужчин. Не слышно о чем они разговаривают, но мне не нравится та напряженность, с которой они стоят друг напротив друга.

40

Разговор явно переходит на повышенные тона, до меня начинают доноситься отдельные слова. Из машины высыпают оставшиеся парни, молодые совсем, борзые, лыбятся словно скалятся.