Измена. Яд твоей "любви" (СИ)

Естественно, имелся в виду Кирилл, но романтическая дурочка-зубрилка в моем лице, конечно же, с третьего взгляда влюбилась в его мужественного отца.

— А папа, как всегда занят, да? — с обидой спросил Кир отстраняясь.

— Ты же знаешь, милый, у него сейчас много работы, сложные контракты, горящие сроки…

— Конечно. У тебя, вон, защита была, и то ты все успела, со всем справилась и здесь. Со мной.

Вздыхаю, притягиваю его обратно. Обнимаю, стараясь передать Киру все тепло, что у меня внутри:

— Да, милый, я же обещала.

— Вот! Ты обязательно выполняешь, что обещала. У тебя всегда есть для меня время…

— Не сердись, мой герой. Давай собираться и поедем домой, отпразднуем твою огромную победу!

Кирилл хмыкнул:

— Я сейчас. Быстро. Там тренер хотел с родителями переговорить. Ты бы подошла…

Ну, я подошла, естественно. Это же тренер.

Михаил Борисович.

Негасимая последние четыре года звезда на небосклоне Кировой жизни.

МС — МК[1], многократный Чемпион страны, заслуженный тренер, сильный, уверенный в себе, харизматичный мужчина — все про него, но для меня важным было то, что он был еще и невероятно талантливым педагогом, обращал внимание на все сложности своих учеников и в школе, и в семье. И всегда был готов обсудить проблему с родственниками. И помочь.

— Здравствуйте, Нонна Аркадьевна. Как обычно, приятно видеть Вас у нас. Кир говорил, что Вас можно поздравить? — тренер возник на пути бесшумно и внезапно.

Но за четыре прошедших года я к подобному привыкла и больше с воплями не подскакивала, никого в ужасе не сбивала и водой из бутылки не обливала, «славься, Джей[2]»!

— Михаил Борисович, добрый день! Это я Вас поздравляю. Такой успех, причем улов-то богатый! Да, спасибо, я сегодня защитилась, наконец-то. Сейчас с Киром поедем отмечать.

Стараюсь не подходить близко, слишком уж он подавляющий.

— Если есть желание, можете с Кириллом присоединиться, мы с ребятами планировали поход в пиццерию… — и вопрос такой в глазах.

Нет, я, может, и молодая еще, но не совсем же дура?

Да, тренер Кира меня лет на пятнадцать постарше будет, но то, что он вот уже полгода оказывает мне знаки внимания, даже такая лопушка, как я уловила.

— Большое спасибо за приглашение. Как-нибудь в другой раз!

Вежливо кивнуть и быстрее топать в сторону выхода, где вполне можно будет подождать Кира.

Эта симпатия Михаила Борисовича, ну, к чему она?

Если я жила под одной крышей с идеалом?

Да, недостижимым, запретным, но мои попытки завести какую-нибудь личную жизнь за последние три года уже проваливались с треском все три раза, так что смысла в четвертой я не видела.

И зачем?

Олег всегда был хорош. Но когда он был женат на моей сестре, то для меня был скорее эталоном мужчины, по которому я мерила всех своих немногочисленных кавалеров.

Отец Кира сейчас воплощал в себе все девичьи мечты: рослый, статный, красивый, успешный, обеспеченный, умный. А также внимательный, заботливый, вежливый — список его достоинств можно было продолжать бесконечно.

Да, шесть лет назад он еще не был успешным, не был богатым, но мозги, целеустремленность и амбиции-то были при нем!

Я категорически не понимала Лиду, которая от такого сокровища куда-то делась.

Сама.

Дура, как есть дура.

Идиотка.

И не просто, а в квадрате, потому что к Олегу прилагался еще и Кирилл, мой чудесный, исключительный, восхитительный племянник.

— Кир, это Нонна, она сестра твоей мамы и поможет нам, — заявил Олег, когда я в середине августа прибыла к ним с чемоданом подарков и маленькой сумкой с личными вещами.

— Где мама? — эти чистые грустные глаза вынимали душу.

— Я бы тоже очень сильно хотела это узнать, — проскрипела я, потому как больше всего на свете хотелось орать матом, найти Лидку и оттаскать ее за рыжие патлы.

Не за горькие складки у рта и глубокие поперечные морщины на лбу Олега, нет. За красные от частых слез глаза Кирилла, за его готовность стоять у окна часами, в ожидании, или бросаться на звук открывающейся двери в любое время дня и ночи.

И так целый год.

О, что это был за год.

Скажем откровенно: программу первого курса я усвоила и не вылетела из Института чудом. Во многом помогли школьные знания и то, что было наработано с репетиторами к поступлению, потому что вне Института вся моя жизнь была сосредоточена на пятилетнем мальчике, который только что внезапно потерял маму. Самого главного своего человека.

Наши дни были наполнены:

— Нон, а ты там по дороге маму не встретила?

— А мы сегодня в саду рисовали, кто что хотел. Я вот маму нарисовал. Гляди, правда, здорово получилось?

— Нон, а давай до почты прогуляемся? Там же главную дорогу хорошо видно.

Хотелось плакать.

Ну, про прибить Лидку я уже говорила?

Вот никуда это желание за последние годы не делось, нет.

Да, там дальше за следующие пять лет тоже много всего было, но сейчас, обняв примчавшегося из раздевалки с вещами сына, я была по-настоящему счастлива.

Как до сих пор не была никогда.

Я выучилась и получила диплом. Мне нравится моя профессия и я готова посвятить ей жизнь. Это круто.

Но главное мое счастье — вот оно. Этот, прижавшийся ко мне, счастливый ребенок, который машет рукой и вопит на весь зал: