Измена генерала (СИ)

А я подношу чай к носу и вдыхаю. Аромат мяты смешивается с чайным, чабрец придает особую перчинку. Делаю глоток и понимаю, что Элизабет имеет в виду. Вряд ли чай с травами найдется в ОАЭ. По крайней мере, такой. Мяту и чабрец я нашла в саду, когда днем выходила прочистить мысли после услышанного разговора.

— Не спится? — я подтягиваю ноги на кресло и обнимаю их руками, в ладонях все еще держу чашку.

— Я днем выспалась, — Элизабет ставит свой чай на стол и обнимает себя.

На улице ранним утром все еще прохладно. Солнце только начало проявляться сквозь деревья и еще не утопило вершины старинных сосен в оранжевом «море». Ветер гуляет на заднем дворе и успевает забраться под пижаму. Если спортивные штаны и футболка хоть немного защищают Элизабет, то моя пижама — явно так себе одежда для ранних прогулок. Только чай, который я пью маленькими глотками, помогает немного согреться.

— Элизабет…

— Зови меня Лиза, пожалуйста. Это Абду решил, что Элизабет звучит лучше, а я просто не хочу с ним спорить.

Я усмехаюсь, но улыбка тут же покидает мое лицо.

— Хорошо, Лиза, — я так крепко сжимаю кружку, что жар от чая почти не чувствуется. — Ты в порядке?

Мы обе понимаем, о чем идет речь. Лиза напрягается. Не вижу ее глаз, но почему-то не сомневаюсь, что в них стоят слезы. Она глубоко вдыхает и протяжно выдыхает.

— Я… — Лиза вытирает со щеки, видимо, слезу и тянется к волосам. — Я не знаю. Если бы не Алим, телохранитель мужа, меня бы здесь сейчас не было.

Лиза затягивает их в тугой жгут и засовывает под ворот футболки.

— Он…? — я не могу продолжить, слова не лезут из меня, но этого и не нужно.

— В порядке, — в тихом голосе Лизы слышится такое облегчение, что оно невольно передается мне, и я чувствую, как до этого напряженные мышцы начали расслабляться.

— Но боже, это было так страшно.

Подтягивая ноги на кресло и раскачиваясь из стороны в сторону, Лиза выглядит такой хрупкой, такой нежной, что хочется ее обнять, провести по волосам и сказать, что все будет хорошо. Но просто слов недостаточно. Я не смогу подарить ей успокоение и вряд ли кто-то вообще сможет, кроме времени. Поэтому просто делаю еще один глоток чая и наблюдаю за тем, как рассветные лучи медленно окрашивают небо в золото. Но кое-что все-таки гложет меня, скребет изнутри в попытки вырваться, поэтому я не могу не спросить.

— Что там случилось?

Сразу же жалею, что не смогла сдержаться. Особенно, когда замечаю, как Лиза застывает. Но слова обратно не вернуть.

Лиза спускает ноги с кресла, тянется за кружкой и делает глоток, после чего взглядом цепляется за деревья. Она так долго смотрит на них и молчит, что я успеваю подумать, что ответа не будет, но тихий немного отстраненный голос Лизы доносится до меня сквозь легкий ветер.

— Я не знаю. Мы летели в Москву «обходными путями» с несколькими пересадками. Никто не должен был знать наш маршрут, но нас «встретили», как только мы приземлились на каком-то маленьком аэродроме. Приказали сесть в машину. А потом все вышло из-под контроля, — Лиза ежится, замирает и, кажется, ей вторит сам ветер. На террасе такая тишина, что слышен шорох листьев и стрекотание стрекоз где-то вдалеке. — Я не думала, что буду когда-нибудь убегать от пуль с мужем и его охраной, которая еще и отстреливалась.

Лиза прикрывает глаза, а я не могу оторваться от нее. Она дрожит. И, явно, не от холода. Я отчетливо это вижу. Не могу остановить себя, когда слетаю с кресла, попутно ставя кружку на стол, и присаживаюсь на корточки перед Лизой. Беру ее за руки и шепчу:

— Могу я тебя обнять?

Это порыв, который мне не унять, и когда Лиза кивает, немного отодвигается, освобождая место в кресле, чувствую невероятное облегчение. Сажусь рядом и только успеваю обхватить Лизу, как она вжимается в меня. Так крепко обхватывает своими худенькими ручками мое тело, что мне становится неудобно. Но я не жалуюсь, просто глажу Лизу по волосам. И слушаю ее сдерживаемые всхлипы.

— За кем охотились? — страшные слова звучат слишком обыденно. Слишком. Но я их задаю, когда Лиза немного успокаивается.

Из вчерашнего разговора мужа с братьями и шейхом я поняла только то, что им удалось уйти от перестрелки только благодаря людям Саши, которые с небольшим опозданием прибыли на аэродром. Но подробности остались скрыты от меня.

— Я не знаю, — Лиза пожимает плечами, но не отстраняется. — У нас с мужем изначально все через жопу идет. В первый день нашего знакомства пришлось прыгать с парашютом, потому что один двигатель самолета, на котором мы летели, взорвался.

Я замираю с расширенными глазами, а Лиза трясется, но не от слез. Она хихикает.

— И потом нас ждало немало испытаний, — улыбка пропадает из ее голоса. — Я так устала. Хочется спокойствия. Обычного человеческого спокойствия. Мне так надоело бояться, что однажды очередной парашют не раскроется. Иногда кажется, что кто-то специально посылает нам испытания, чтобы проверить действительно ли наша любовь сильна.