Потом мы долго изображали черепах, ползущих по песку в полной темноте, но, слава богу, мы все-таки добрались до этого идиотского места — уж не знаю, кому пришло в голову назвать его «Веселым дельфином»… На мой взгляд, куда больше подошло бы «черная вонючая дыра»… Но вот так романтизированное воображение наших граждан обозначило эту заводь, и спорить с ними было бесполезно.
— Вот здесь, — сказала я.
Мы остановились, и Фримен снова посмотрел на часы, пробормотав:
— То есть получается, он добрался сюда за час…
— Почему? — спросила я.
— Он живет на Пятой Дачной, мы же добирались от Третьей, и у нас ушло сорок минут, прибавь еще двадцать минут… Ну, и плюс-минус десять — троллейбус мог подойти раньше или позже…
— А если на такси? Или на мотоцикле? — осмелился предположить Пенс.
— Ну, начнем с того, что у него не было лишних денег, — ответил Фримен.
— Ну, начнем с того, что, если человек куда-то торопится, он может найти деньги и на такси, — передразнила я его.
Фримен окинул меня взглядом с ног до головы и фыркнул.
— Ладно, — кротко сказал он. — Как любезной даме будет угодно… Даже если на такси, он все-таки добрался бы сюда минут за двадцать… Не раньше. Но на такси он не ехал.
— Откуда ты знаешь?
— Чувствую, — сообщил он просто и доступно. — Не тот типаж…
Высказавшись, он задумчиво обошел местность, осмотрелся и присел на песок, вытянув свои длинные ноги.
— Дайте сигарету, — попросил он.
Пенс протянул ему пачку, Фримен поблагодарил и затянулся, погрузившись в новую фазу медитации.
Витьку с Пенсом странное его поведение нисколько не беспокоило, напротив, они были заинтересованы и даже молчали, более того, когда я открыла рот, чтобы спросить, нет ли у Фримена еще каких-нибудь мыслей, они на меня зашикали! Я тут же замолчала и стала подумывать, не пора ли мне на всех обидеться.
Место было мрачное, шепот волн показался мне довольно угрожающим — честно говоря, больше всего мне сейчас хотелось оказаться в собственной кухне, и вообще послать всех к чертям, послушаться Ларчика и мирно «добивать» бедную Рамазанову. Фримен начал меня пугать — похоже, у этой «живой легенды» расстройство психики, а вовсе не проницательность…
Украдкой посмотрев на него, я с трудом подавила вздох отчаяния, рвущийся из груди, — этот тип сидел на песке и задумчиво чертил палочкой какие-то вензеля.
Интересно, долго он собирается этим развлекаться? В моей душе назревал бунт.
— Что они за люди? — спросил Фримен, внезапно оторвавшись от своего интеллектуально-насыщенного занятия. Смотрел он при этом почему-то на меня.
— Кто?
— Старцев. Чеботарев. Эта их подруга Элла…
— Понятия не имею, — призналась я.
Он покачал головой, как задумчивый ослик, и резко поднялся.
— Значит, так… Отсюда они позвонить не могли. Дело было восемь лет назад, мобильники были еще не так распространены, а таксофонов тут нет… Ближайший таксофон на набережной.
— И мы теперь что, будем гулять по набережной? — уныло спросила я.
— Если хотите, я погуляю один, — предложил он.
Я была склонна согласиться с его любезным предложением, но Витька с Пенсом запротестовали.
— Тогда нам придется пройтись и там, — постановил Фримен, глядя на меня с сочувствием.
Я вздохнула.
— Это недолго, — постарался он успокоить меня.
— Да ладно, — махнула я рукой. — Это же для меня делается…
— Ну, не совсем для тебя, — рассмеялся он. — Для той худенькой девочки с глазами олененка…
Надо же, удивилась я. А я-то думала, он смотрит только на меня. Я куда дольше наблюдала Катю, а сходство с олененком не укрылось от бросившего на нее быстрый взгляд Фримена.
Может быть, он и впрямь обладает сверхъестественными способностями?
Ни один таксофон Фримена не устроил.
Почему — я устала задаваться этим вопросом. Мы обошли почти всю набережную, а Фримен по-прежнему выглядел озабоченным.
Он беззвучно шевелил губами и снова отходил, увлекая нас за собой.
Двигался он, как тигр или пума, бесшумно и легко. Наконец мы дошли до самого конца набережной.
И здесь Фримен остановился.
Место, надо сказать, он выбрал злачное. Именно тут находился самый непристойный бар в городе — с полным основанием его можно назвать «Приют отъявленных бандитов». Судя по воплям, матерщине и почти лошадиному ржанию вперемешку с визгами, отъявленные бандиты были в сборе. Но Фримена это нисколько не беспокоило, он с радостью уставился на железный остов таксофона. Самого таксофона там не было и в помине. Были лишь жалкие останки — видимо, кто-то из «бандитов» вырвал его на спор из стены.
— Вот он, — удовлетворенно заявил Фримен и поинтересовался: — Этот кабак был тут восемь лет назад?
— Конечно, был, — сказал Витька. — Мне кажется, он тут вечно располагается.
Теперь Фримен обернулся в сторону «Веселого дельфина» и уставился туда.
— Ну, теперь становится немного яснее, — сообщил он нам.
Я наивно подумала, что вот сейчас, в этот светлый миг, Фримен наконец-то объяснит нам свое странное поведение.
Но он немного постоял, с грустью рассматривая вывеску бара, и решительно произнес: