Изгоняющий нечисть (СИ)

- Лижи тихо, сучка, - прошипел Козя. Послышался звук расстегиваемой ширинки. Писец тут же начал шлепать Евгения по грудям. Как это не странно, но именно эти неприятные и болезненные шлепки немного привели Евгения в чувство. Открыв глаза, он посмотрел на Козю.

- Димон, одумайся! Мы же друзья!

- Пришло время платить за косяк, - ответил ему Козя, ударив его наотмашь по лицу.

- Нет! Нет! - закричал Евгений, дернувшись всем телом, когда Димон сорвал с него трусики. В тот самый момент ему удалось выдернуть левую руку из-под колена Писца. Он тут же перевернулся на бок и кулаком левой руки начал наносить удары по сильно выпирающему "хозяйству" Сергея. Одновременно с этим он несколько раз пнул левой ногой Димона в его правый, раненный бок.

Писец жалобно заскулил. Лицо его побагровело, а глаза готовы были вылезти из орбит. Схватившись за промежность, он скатился с кровати. Димон дико заорал, прижав руку к боку. Когда после очередного пинка он всё же решил отойти в сторону, его ноги запутались в спущенных до лодыжек трусах, и он рухнул на пол. Его халат был распахнут, и Евгений видел, как опоясывающая рыхлый торс Димона повязка начинает краснеть, пропитываясь кровью.

Понимая, что медлить нельзя, Евгений тут же соскочил с кровати. Несмотря на сильную боль, отдающуюся в голове при каждом движении, он в два прыжка пересек комнату. Когда он был уже у самой двери, и рука его поднялась, чтобы дернуть за отполированную миллионами прикосновений ручку, дверь резко распахнулась, сильно ударив его по лицу. В носу что-то хрустнуло, пронзив новой, ещё более острой болью голову от лица до самого затылка. Во рту появился неприятный солоноватый привкус, кровь фонтаном брызнула из носа, окропив шершавую поверхность двери и пол большими красными каплями. Но Евгений уже не видел эти капли и не чувствовал град сыплющихся на него со всех сторон ударов. Он перестал вообще что-либо чувствовать: боль, страх быть изнасилованным пьяными мужиками, которых назвать друзьями у него уже язык не повернется, ощущение униженности и отвращение к Козе и к Писцу. Погрузившись в глубокую темноту не слышал он и матерных ругательств в свой адрес. Если это и была смерть, то она была приятной и безмятежной. И было непонятно, почему люди её боятся. Ведь это избавление от боли и страданий.

Но это была не смерть. Темнота ещё не отпустила его, а он чувствовал, как его куда-то тащат, к чему-то подвешивают за руки. Ведро холодной, пахнущей ржавчиной воды, вылитой на него Сергеем, реанимировало Евгения, вырвало из темной пучины небытия, и он пожалел, что не умер, так как боль во всём теле нахлынула на него с новой, утроенной силой.

- Живой! - крикнул Сергей сидящему в углу на табуретке Димону и поставил ржавое ведро на деревянный пол. Судя по шприцу в руке Кози и по его размякшему виду, он только что принял дозу "обезболивающего" и летал где-то высоко на своем кайфолете. С трудом открыв глаза, Евгений увидел, что руки его скованы кандалами, к которым крепилась цепь. Цепь проходила через блок, прикрепленный к толстой горизонтальной балке, под потолком. Другой конец цепи был пристегнут замком к большой скобе, вбитой в стену в метре от пола. Переведя взгляд на Евгения, Писец указал рукой на темный мужской силуэт в углу. - А вот и директор твоей фирмы к нам пожаловал...

Незнакомец вышел из полумрака и приблизился. Евгений сразу узнал его. Это был тот самый придурковатый парень, который ездил на "ГАЗели" и оказывал знаки внимания толстой кассирше в магазине. Это был Павел из Белозаровки, которому Евгений так и не дал свой номер телефона. Только сейчас, похоже, он не узнал Евгения. Потому ли, что Евгений был абсолютно голый, если не считать окровавленной блузки, да и та была в клочья изодрана на груди. Или потому, что лицо его было залито кровью, которая стала засыхать и неприятно стягивала кожу. А может потому, что нос Евгения был сломан и превратился в бесформенную картофелину.

- Пацаны, вы же говорили, что дириком был мужик, - с удивлением в голосе сказал Павел, глядя то на Евгения, то на Серёгу. - А это - наркоманка какая-то...

- Да он это, - ответил ему Писец. - Можешь не сомневаться. Он тоже знаком с Белозаром. После знакомства с ним он превратился в бабу, а у нас начались недетские проблемы - чуть цыгане не замочили! Так как всё это началось из-за него, мы решили использовать эту падлу как приманку для Белозара, только вот колдун почему-то не едет. Ссыт, наверное!

- А-а-а! - протянул Павел, разглядывая Евгения. - Теперь, кажись, я вспомнил эту сучку. Я видел её в Белозаровке!

- Ты хотел поговорить с ним, вот и говори, - Писец подошел к табуретке, на которой стояла бутылка виски, сделал несколько глотков из горлышка, передал бутылку Павлу. - Говори, пока он жив. Мы решили прикончить его...

- Ага! - Паша ходил вокруг раскачивающегося между потолком и полом Евгения, рассматривая его и прикладываясь к бутылке. От его взгляда по коже бежали мурашки. Поставив бутылку на табуретку, он приблизился к Евгению, дыша на него алкоголем. - Где мои деньги?