В общем, рисунок я спрятал в старом журнале и убрал на полку с книгами. Пусть полежит до своего срока. После завтрака нам был предоставлен отдых. Вроде как синяков я не нахватал, но ссадина на левой щеке всё-таки горела, черти тоже драться умеют. Анчутка выслушал мой короткий рассказ о чертях в мастерской, удовлетворённо хмыкнул, пожалел, что не имел возможности поучаствовать, и благодушно передал Гессу ещё три сушки с тмином.
…Отец Пафнутий, вернувшийся их церкви на обед, подтвердил, что карты наши пополнены, значит, с заданием мы справились. За столом сидели по-китайски. Ну, в смысле сегодня наш игривый брюнет решил порадовать нас яркой кухней с берегов Жёлтой реки. Кусочки курицы в соусе тэрияки, с кунжутом и острым перцем, отварной рис без соли, «свиные нити», томлённые в меду и сое с арахисом, болгарским перцем, морковью и луком, высокие белые пирожки на пару с мясом и капустой, перетёртыми в пюре, хрустальная лапша, пельмени из говядины, три-четыре миски с различными соусами, зелёный чай и жареное молоко на десерт.
Если необходимых традиционных ингредиентов не было, то Анчутка легко находил им замену на местном уровне. Например, чай у нас в магазинчике только чёрный байховый, зелёный попадается редко, с покупкой не угадаешь. Так вот он настропалился составлять «китайский чай» из щепотки чёрного и кучи разных северных трав. Соседи с окраины села жаловались, что он по сараям сено у коров ворует, вытаскивая оттуда засохший чабрец, иван-чай, лесную мяту и что-то там ещё. Крайне полезный в хозяйстве бес, если б знать ещё, что не предаст, а он предаст, точно, была бы хоть какая-то возможность…
Об этом мы, кстати, немного поговорили на послеобеденной тренировке. Отец Пафнутий вновь отправился в храм, заранее раздав нам всем обязанности по дому. Так вот мне было предписано ровно полчаса, раздевшись по пояс, на морозе рубить дрова для бани. Нет, они у нас давно порублены, в поленницу сложены, и половина сарая ими забита (чтоб танк не видно было), но надо порубить ещё мельче, чуть ли не в щепы. Зачем? Приказы не обсуждаются.
После чего с тем же топором ещё полчаса отмахиваться от Анчутки, который должен бомбардировать меня снежками. Соперника по спаррингу не касаться, рубить только снежки. За каждое его попадание в меня, хоть по касательной, положено пять отжиманий на крыльце. Тренировки у нас специфические, не спорю, но, раз я возвращаюсь живым с заданий, значит, они дают свой результат.
В общем, после тридцати пяти отжиманий, мокрый насквозь, я вернулся в дом, к поскуливающему в окошко Гессу, обмылся по пояс тёплой водой в тазу, растерся полотенцем, подержал лапку, подержал две, получил «лизь!» в нос, убедился, что красавчик-брюнет, ничуть не запыхавшийся кстати, выдал большущий бутерброд с маслом и сыром нашему доберману, и уселся на кухонном табурете.
— Желаешь помочь мне брамбораки чистить, мон ами?
— Я чищу, мы разговариваем.
— На какую тему?
— На запрещенную.
— Яволь, майн херр официр!
Доберман вскинул острые уши, убедился, что мы не дерёмся и ничего от него не скрываем, после чего преспокойно задремал у себя на коврике. Периодически, впрочем, сонно приоткрывая правый глаз и следя, не едим ли мы чего-нибудь без него? Ибо тогда непорядок, обижают собаченьку.