Изгоняющий бесов. Трилогия

А вот после обеда батюшка вдруг приказал мне одеваться и отправляться в церковь. Ему срочно понадобился сотовый, который он там оставил в кармане старенькой кофты-поддергайки. Я даже как-то не задумался на тот момент, что раньше он ничего и никогда не забывал, это не в его привычках, забывчивые офицеры, равно как и рассеянные бесогоны, долго не живут. С другой стороны, почему не прогуляться, трудно мне, что ли?

— Геську-то от с собой возьми, чего ему зазря дома сидеть. Ещё от скулить начнёт со скуки-то.

— Само собой, — охотно согласился я, вдвоём всегда веселее.

Оружия не брал, нет смысла таскать револьвер без дела, только родную полицию дразнить почём зря. В общем, чего долго рассказывать, мы оделись и вприпрыжку отправились на улицу. Ну, я имею в виду, что мой пёс радостно скакал горным козлом, задорно и без малейшей злобы облаивая каждую зазевавшуюся шавку.

Просто для порядка, чтоб тоже бдительности не теряли. Нападать он ни на кого не собирался, команды не было, значит, надо идти с хозяином. Кстати, хорошо воспитанный доберман даже и гавкать-то зря не будет, но Гесс пёс своеобразный, сочетающий в себе полноценный (хоть и несовершенный) человеческий разум с абсолютной безалаберностью, капризами и своеволием.

— А куда мы идём? А зачем нам в храм? А если там нет телефона? А если есть? А мы потом ещё куда-нибудь пойдём? А в магазин, а за вкусняшками? У меня тоже карта есть, сними мне деньги, не обижай собаченьку! Давай всё, всё, всё мне купим!

В общем, не знаю, кто его надоумил, но случилось именно то, чего я давно опасался: мой остроухий напарник вдруг понял, что он богат, и, естественно, намеревался удариться в длительный загул по полной программе! Пришлось дать слово, что в магазин мы, конечно, зайдём и кое-что непременно купим, но так, чтоб без выпрашиваний и фанатизма. А то он такие спектакли при людях закатывать умеет, всем чертям тошно станет…

Первый тревожный звоночек прозвучал, когда, ещё не дойдя до храма, мы встретили двух бабушек, Савелишну и Никифоровну. Я отлично знал обеих, старушки-пенсионерки каждый день приходили помогать отцу Пафнутию. Труд не особенно напряжный, добровольный, где полы помыть, где свечи прибрать, где капли воска подчистить, где иконы протереть. В любом случае дома им делать нечего, а тут хоть к святому делу привязаны.

— Добрый день, матушки!

— Здорово, Феденька, — вежливо откликнулись они. — Что ж, мы по домам, а ты не в церковь ли отправился.

— Туда, — признался я. — Батюшка телефон оставил, надо забрать. Ключи у вас?

— У нас, а только мы там и не запирали ничего. Ребятки, те, что из центра, ещё работают. Обходительные такие, вежливые. Да мы вечерком-то придём, закроем. Прощевай, Феденька, отцу Пафнутиию поклон!

Мне не очень понравилось, что в нашем храме сейчас хозяйничают посторонние люди и за ними даже никто не присматривает. Но ладно, пусть, если бабульки отправились пообедать, то это ещё не преступление. Просто нам с Гессом надо ускорить шаг. Мы и ускорились настолько, что даже сами не заметили, как побежали. Поворот, параллельная улица, Воскресенский храм, ограда, уф-уф…

Двери были захлопнуты, но не заперты. Просто у нас нет внутреннего замка, а на внешний, навесной, естественно, Савелишна и Никифоровна гостей закрывать не стали.

— Сидеть, ждать.

— Это ты мне приказываешь, что ли? — обалдело уставился на меня мой пёс.

— Гесс, ты не хуже меня знаешь, — с тоской протянул я, — что собакам вход в церковь запрещён. Не спрашивай почему.

— Почему?

— Потому что не спрашивай, и всё. Я не знаю, отец Пафнутий не знает, даже патриарх Кирилл не сможет внятно объяснить, так принято, православная традиция.

— Из-за того, что у Понтия Пилата была собака, а у Иисуса Христа нет?

— Не богохульствуй! — Доберман словил подзатыльник, но вряд ли что почувствовал благодаря армейской шапке. — Жди здесь! Если кто-то попытается войти — не пускай, если выйти — вообще вали его носом в сугроб и корми снегом до моего возвращения!

— Дать тебе лапку? — покивав, вздохнул короткохвостый напарник.

Я крепко обнял его за шею, пожал лапу, пожал другую, погладил кожаный нос и быстро поднялся по ступенькам. Дверь была не заперта, всё правильно. Ещё с порога до моих ушей донёсся непривычный звук зуммера, а потом постукивания, словно кто-то аккуратно пытался долбить штукатурку на стенах. Что за дела, ребята? Я осторожно шагнул внутрь…

Двое реставраторов, сидя на корточках у алтарной зоны, действительно что-то расковыривали над самым полом. Рядом валялся портативный металлоискатель, небольшая брезентовая сумка с инструментами и смятый архитектурный план нашей церкви. Клад они тут ищут, что ли?

— Доставай быстрее.

— Это он, точно он! Мы богаты!

Они окончательно раздолбали кусок крашеной извести, вытаскивая запылённую жестяную коробочку из-под монпансье.

— Открывай!

— Сейчас, аккуратнее, подцепить надо чем-нибудь…

— Это подойдёт? — Я подал плоскогубцы из сумки.

— Да, спасибо.