Изгой. Том 1 и Том 2

— Да, Оми-сан, я все понял, — процедил я, все же загнав бешенство и неприязнь подальше, опуская глаза и разрывая зрительный контакт с самураем, потому как прекрасно понимал, что сделаю себе только хуже, если начну артачиться и показывать свой норов. Скорее всего, умом предыдущий кандидат не обладал и начал огрызаться, за что и поплатился. Но ничего, я не гордый, нет, я, конечно, очень гордый, но сейчас лучше повиноваться воле сильного, чтобы не закончить свое перерожденное существование в небольшом черном пакете. Я прикрыл глаза, делая глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться, и тут же почувствовал, как какая-то сила швырнула меня на колени, а голову так прижало подбородком к груди, что, казалось, еще немного и я услышу треск позвонков.

— Поклон. Никогда не забывай про поклон, и никогда не смей понимать взгляда на господина или госпожу, которым зачем-то взбрело в голову к тебе обратиться. — Ну вот, о чем я и говорил, все же вовремя стопорнул. Сила давления усилилась, и я почувствовал резко появившуюся головную боль.

— Я понял, Оми-сан, — прошипел сквозь боль, поняв, наконец, что этот урод от меня хочет, даже не сразу сообразив, что никакого давления больше не ощущаю и могу немного разогнуть шею.

Это продолжалось и продолжалось. Этакий урок вежливости в представлении этого ублюдка. Когда он меня отпустил, я уже на ногах стоять не мог, потому что за малейшую ошибку следовал удар. А удары с каждым разом становились все более жесткими.

— Иди. Думаю, ты не настолько туп, чтобы не найти свой отсек, — с этими словами Оми отпустил меня. — У тебя есть ровно пять минут, чтобы добраться до отсека, пока дверь открыта. Если останешься в коридоре на пять минут дольше, то попадешь под утилизацию отходов, которая от тебя не оставит даже пятна на полу.

Я поклонился в болезненном глубоком поклоне и буквально сорвался с места, покидая эти гостеприимные пенаты. Наверное, я поставил личный рекорд, но едва успел добежать до своей камеры, пытаясь перевести дыхание и слушая, как по коридору шел какой-то гул, заставляющий содрогаться даже пол в моем отсеке. Я плохо представляю, что такое утилизация отходов в этом Центре, но попасть под нее не очень-то и хотелось.

Тело Ёси на удивление оказалось довольно тренированным, и эта вынужденная и неожиданная спринтерская пробежка после экзекуции у Оми не вызвала в организме никаких особых потрясений. Даже в боку ни разу не кольнуло, а дыхание довольно быстро восстановилось. В нынешних реалиях это было невероятно полезно для выживания, и давало неплохой старт в плане физической подготовки на будущее.

На третий условный день мне не повезло. Оми-козел отпустил меня за минуту до закрытия двери. Как я не старался, но добежать до своего убежища так и не смог. Дверь уже показалась в конце короткого коридора, и, когда я попытался прибавить скорость, с шипением закрылась. Я остановился и устало привалился к стене. Ну вот и все, ненадолго матери удалось сохранить существование сына, усмехнулся я такому повороту судьбы.

— Эй, иди сюда, — я повернулся на тихий, едва слышимый голос, и увидел довольно высокого для японца парня, лет шестнадцати на вид. Он стоял в дверях своего отсека и махал мне рукой. Отлепившись от стены, я побежал к нему.

— Нам же нельзя общаться, — проговорив это скороговоркой, я все же заскочил в комнатку, когда он посторонился, давая мне вход.

— В коридоре. Мы не можем общаться в коридоре, — поправил меня парень, садясь на кровать и хлопая ладонью рядом с собой. Так как больше садиться было некуда, я присел на край и облокотился на столик, оглядывая комнатку быстрым взглядом. Этот отсек нисколько не отличался от моего.

— Спасибо, что спас, — по полу пробежала дрожь, утилизация началась. — Нас не накажут?

— Оми специально отпустил тебя так поздно, чтобы ты не смог попасть в свой отсек, — парень покачал головой. — Так они проверяют как мы будем вести себя в экстремальных условиях — всего лишь один из этих бесконечных тестов. Они ведь все время нас тестируют. — Он вздохнул. — Ты не первый, кто занимал отсек напротив моего.

— И все же, спасибо. Меня зовут…

— А вот этого не надо. Ни к чему нам имена друг друга знать. Вот, если в одну школу попадем, тогда и познакомимся, и то в зависимости от обстоятельств, лучше не привязываться друг к другу.

— Откуда ты все знаешь? — я повернул голову в сторону своего спасителя.

— Я здесь уже неделю торчу. Меня все никак полноценно просветить не могут, — парень хохотнул. — Никак эти ублюдки не могут понять, для чего я больше подхожу. И я сделаю все, чтобы они еще подольше помучались, не хочу в одну из этих ублюдских школ попасть.

— Да что это вообще за школы? Я только и слышу: школа, школа. Сначала от Оми, теперь от тебя.