Изгои Интермундуса (СИ)

?Изгои Интермундуса

Пролог

– Не… не надо… – слабый шепот до боли знакомого голоса, – Теон…

Окровавленная, мраморно-белая рука потянулась мне навстречу. Одно имя заполнило до краев сознание, помогая прийти в себя. Все вокруг было в крови: я чувствовал ее у себя на языке, она проникала под кожу, в легкие, резала глаза своим цветом – но хуже всего было видеть расползающуюся алым цветом рану на животе моей любимой. Смотрел, не в силах пошевелиться. Меня будто парализовали, продырявив сердце, и теперь оно истекало кровью вместе с ней.

Осознание происходящего подло подкралось сзади и когтями впилось в спину.

– Дея! – со всех ног бросился к лежащей на каменном полу девушке.

– Так будет лучше... Поверь мне... – чье-то холодное замечание потонуло в моем истошном крике...

И тут я вздрагиваю и просыпаюсь.

Глава 1. Школьник поневоле

Кошмар уползает обратно в свою нору, оставляя после себя послевкусие зыбкой, зловещей тревоги. Потом и она сходит на нет.

Машинное масло, удушающая дорожная пыль и человеческие тела, смешиваясь, создают убийственно-тяжелый запах, присущий транспортным средствам на дальние расстояния. Возможно, именно этот коктейль ароматов и вызвал мой кошмар. От тряски и спертого воздуха болит голова, но я стараюсь игнорировать ее, точно так же, как и пассажиров, битком набивших автобус – такое чувство, будто они наступают со всех сторон. Чувствую себя загнанным в угол. Впрочем, так оно и есть. Только ободранное кресло по левую руку отгораживает меня от людей, едущих стоя, то и дело наваливающихся на своих соседей, которым посчастливилось занять сидячие места.

Меня раздражает все – толпа пассажиров, музыка, доносящаяся из динамиков, чересчур громкий голос пассажирки в пятом ряду, видимо, решившей рассказать всему салону о своих «убойных» выходных. Именно ее противно-визгливый голос вырвал меня из лап сна, наполненного кровью и болью.

Стискивая зубы, отворачиваюсь к окну. Мимо меня проплывают словно покусанные кем-то серые, полуразвалившиеся двух- и трехэтажные дома с выбитыми окнами, соседствующие с прогнившими деревянными домами. Потом, через пару километров, картина меняется: многоэтажки становятся выше, опрятнее, сияя еще не облупившейся краской. Зазывающие вывески, аккуратно постриженные кустики, дороги с четкой белой разметкой – все так разительно отличается от предыдущего пейзажа. Но в этом нет ничего удивительного… Этот город, как и многие ему подобные, десятилетиями шел на компромисс со своими жителями, смотря сквозь свои обшарпанные, покрытые сыпучей известкой, грубые пальцы, как его обитатели рушат памятники скучной городской архитектуры, а взамен заполняют кровоточащие раны безликими бутиками, клубами и кафешками.

Старое сменяется новым – таков закон жизни? Люди ведь не могут иначе. Испокон веков они приходят, чтобы рушить старое и создавать новое, неважно будет ли это новое удачным или станет пятном позора на страницах истории. Но вопреки всему доверчивый, безмолвный город не позволит уничтожить все. Какая-то мелочь, пусть даже совсем невзрачная, останется напоминать о былых временах.

Я ничем не лучше. Стараясь приспособиться к новой жизни, я с корнем выдираю старые привычки и привязанности из своей души, заполняя пустоты чем-то новым. Но, все равно, где-то глубоко внутри, еще остаются чувства, от которых почти невозможно избавиться – мне приходится держать их под контролем, чтобы они не разрослись как сорняк и не заполонили собой каждый уголок измученного годами сознания.

Городской пейзаж неожиданно замирает – автобус, в котором я еду уже более шести часов, останавливается. В поле моего скучающе-блуждающего зрения попадает маленький обветшалый магазинчик, втиснутый между шоурумом «Кьюти» и баром «Пивнушка-хохотушка». Выбитые стекла и заколоченные оконные проемы пустыми глазницами мрачно смотрят на просыпающийся от спячки город.

Автобус дергается, продолжая свой путь – но бывшее здание «продтоваров» так и не выходит у меня из головы. Брошенный магазинчик аспидно-серого оттенка выглядел совершенно неуместно среди остальных ярких, манящих витрин. Покинутый и лишний. Прямо как я. Но в отличие от этого нелепого сооружения, должно быть по ошибке оставленного нетронутым, я точно знаю причину моей ненужности.