Изгнанный всадник

Этим утром, пока Джилли готовила завтрак, Ресеф спал, а когда она поставила оладьи, яйца и бекон на стол, он зашел в кухню с обнаженным торсом и с растрепанными волосами.

Господи, он был бесподобен этим утром. В этом огромном сильном мужчине, который выглядел немного уязвимым после сна, было что-то чересчур притягательное.

Не то, чтобы сонливость унесла тот смертоносный воздух, который витал вокруг Ресефа. Теперь Джилли знала, что, если ситуация того потребует, он переключится на боевой режим быстрее, чем ее сердце совершит хоть один удар.

При свете дня эти мысли были менее пугающими, чем прошлой ночью.

– Привет, – сказала она и от его сонной улыбки у нее закружилась голова.

– Привет. – Он взглянул на стол и его глаза загорелись. – Мило. Я люблю бекон. И оладьи. И яйца. Все моё самое любимое. – Его улыбка стала еще шире. – Тебе не стоило беспокоиться, но я очень за это благодарен.

– Я люблю готовить для кого-нибудь. – Она присела и указала Ресефу на тарелку, которую поставила на другом краю стола от своей. Он подвинул ее и сел рядом с ней. – Моя подружка Стэйси иногда остается на ночь, и я готовлю для нее, больше мне готовить не для кого.

– Стэйси? – Он положил себе на тарелку несколько яиц и Джилли старалась не отвлекаться на то, как сокращается его бицепс под гладкой, смуглой кожей. – Она такая же горячая штучка, как и ты?

Ее щеки запылали.

– Ты всегда говоришь, что думаешь?

– Нет. Если бы я сказал, о чем думаю в эту минуту, ты бы запустила в меня тарелку.

Вероятно, он прав. Она взглянула на его мускулистую грудь и рельефный пресс, и тело Джиллиан оживилось, положительно оценивая тело Ресефа. Что же, может он прав.

– Так эта Стэйси, – сказал он, когда макая оладьи в масло и сироп. – Вы часто видитесь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что тебе не стоит оставаться одной.

Его ответ удивил ее.

– Ты думаешь мне нужно от чего-то защищаться? – Как может от того, что он высматривал на пороге. – Думаешь, я не справлюсь сама?

– О, черт, нет. Я видел тебя с винтовкой. – Он взглянул на нее и его голос стал немного глубже. – Это было безумно сексуально. Я люблю чертовок.

Джилли засмеялась.

– Люблю, когда меня называют чертовкой. – Она взглянула на него с любопытством, когда он откусил большой кусок яйца. – Так почему я не должна оставаться одна?

– Потому что ты хороший человек. Ты должна делиться своей добротой с людьми, которые нуждаются в таких как ты. – Он потянулся за своим стаканом сока. – Как я. Спасибо еще раз за все.

– Пожалуйста.

От двух комплиментов и от чувства вины ее пульс ускорился. Дороги с утра почистили, и она подумывала о том, чтобы отвести его к шерифу. Но почему ощущает себя виноватой она не понимала. Может, потому что хороший человек оставил бы его у себя.

Оставить его… как будто он был бездомной собакой. Прекрасно. Если бы он был бездомной собакой, она оставила бы его. Но Ресеф нуждался в помощи, которую она не могла предоставить.

И ей не следует привязываться к людям.

Они завтракали в тишине около минуты, этого времени было достаточно, чтобы Ресеф прикончил шесть оладий, столько же яиц и четверть килограмма бекона. Наконец он поднял голову и вздохнул.

– Я могу воспользоваться твоим компьютером? – спросил он. – Хочу поискать что-нибудь, что подскажет мне кто я.

Оладий стал ей поперек горла.

– Вообще то, сегодня я отвезу тебя в город. Надеюсь шериф поможет. Но для начала нужно купить тебе нормальную одежду, поэтому сначала мы заскочим в отдел магазина "Бернарда".

– Я обещаю, что заплачу тебе за все, когда узнаю кто я. – Ресеф откинулся на стуле, очевидно было, что он наелся. И был доволен. Но не менее опасен. Как тигр, которого только что покормили. – У меня должны быть деньги.

– Не беспокойся об этом. – Джиллиан встала. – Сейчас мне надо покормить животных, а после этого мы сможем отправиться. Если хочешь, можешь воспользоваться душем.

На его челюсти дернулась мышца и она приготовилась ко встречному предложению.

– Но сегодня я помогу тебе по дому, договорились?

Вот черт. Джиллиан предпочла бы одно из его открытых сексуальных предложений. Она неуверенно улыбнулась Ресефу, потому что сомневалась, что он вернется с ней. Он нездешний, а в городе можно было найти отличное место, где можно остановиться, пока полиция будет устанавливать его личность.

Джиллиан похозяйничала в амбаре и курятнике, и к тому времени, когда она собрала дюжину яиц и отвезла их Вилсонам, которые жили вниз по улице, ее грузовик нагрелся и Ресеф был уже готов. Она сожалела о том, что у нее не нашлось подходящей для него обуви, но ему, казалось, было безразлично. Он запрыгнул на пассажирское сиденье ее пикапа и включил радио, и пока настраивал его на волну музыки в стиле кантри, она проехала тридцать миль до города.

– Не знаю почему, – сказала она, – но я бы приняла тебя за рок-н-рольщика.

– Такое ощущение, что мой мозг полон музыки в стиле кантри. Чего нельзя сказать о роке.

Он постукивал пальцами по бедру в такт музыке и изучал пейзаж, как будто пытался запомнить каждое дерево, каждый столб забора.