Изгнание Раи

Рая все время твердила о детях – но это так скучно. Олегу казалось, что он никогда не полюбит детей от Раи. Просто потому, что это будут не дети Ангелины. Развестись с Раей? Олег иногда думал об этом, но как-то не всерьез. Его любовь к Ангелине почему-то не пересекалась с привязанностью к Рае. Смысл разводиться, если все равно не получишь желаемое? Уж лучше не рушить то, что создавалось годами и десятилетиями.

Смерть Никиты перечеркнула все.

Олег поначалу и не думал о том, что уход лучшего друга в мир иной открывает ему дорогу к сердцу любимой девушки. Нет. Олег просто делал в те дни, что до́лжно. Ну, конечно, он испытывал чувство вины перед Никитой и старался, чтобы похороны и помощь членам его семьи выглядели бы значимыми и достойными. Искупал тем самым свою тайную страсть? Наверное. То, что Ангелина ждала очередного ребенка от Никиты, Олега совершенно не смущало. Он априори готов был любить всех детей Ангелины, от кого бы они ни были.

И точно так же он переживал вместе с Ангелиной, когда та потеряла второго ребенка. Зачем-то поначалу скрывала это – милая, чистая. Не хотела опять напрягать его заботой о себе. Но потом, конечно, не выдержала, позвала…

Олег не мог ей признаться в своих чувствах. Стыдно как-то – у нее двойное горе, а он к ней подкатывает. Лучший друг семьи, называется.

Но сейчас, когда Ангелина лежала перед ним на диване, расстроенная и несчастная после Раиной выходки, Олег не смог сдержаться. Поцеловал ладонь любимой женщины – и все, «поплыл», что называется.

Он целовал ее ладонь, точно безумный. Ладонь, затем с другой стороны, где косточки – каждую, и каждый палец тоже, каждую фалангу по отдельности… Облизал, почти всосал в себя… Целовал и целовал ее руки, лизал и мял их губами, в ужасе от самого себя. Потом опомнился…

Потому что Ангелина застонала. Он поднял голову, всмотрелся в ее лицо. Она кусала губы. Тяжело дышала. Потом прошептала едва слышно:

– Да.

– Можно?

– Да, да…

– Это ужасно, да? Это плохо?

– Не знаю. Но я всегда… только о тебе… все эти годы… а нельзя… – пробормотала она.

Из ее бессвязного бормотания Олег понял, что, Ангелина, оказывается, тоже испытывала к нему нечто подобное. Это открытие просто ошеломило Олега. Он расстегнул «молнию» на ее забавной кофточке. Под ней – ничего. Прижался пылающей щекой к ее маленькой круглой груди. И почувствовал, что Ангелина тоже расстегивает на нем рубашку. Ремень. Короткий шорох другой «молнии»

– А-а… – застонал он, изгибаясь, когда почувствовал на себе ее руки. Тоже принялся стягивать с Ангелины кофточку, эти брючки. Она – вся горячая, влажная. Раскрытая.

Что было дальше, Олег уже не помнил. Словно во сне все происходило. Так хорошо ему еще никогда не было. И главное, оказалось, что Ангелина этого тоже хотела.

…Дрожа, сцепившись намертво, они долго лежали неподвижно, храня в себе последние искры только что произошедшего «фейерверка».

Потом Олег чуть отодвинулся и принялся разглядывать Ангелину с нежностью и удивлением. Теперь это была его женщина. И сразу так ясно, так просто вдруг стало. Словно этой близостью они разрубили тот гордиев узел, что не удавалось расплести целые годы.

– Я всегда любил тебя. Только тебя, ты знаешь?

– Нет. Но я… я тоже любила тебя. Это плохо?

– Это жизнь, милая. И она продолжается.

Вечером Олег вместе с Ангелиной поехал к Нине Филипповне – за Серафимой. Девочка привычно обрадовалась «любимому дяде Олежке». Повисла на нем, вцепившись ручками, потом положила ему руку на плечо и уснула.

Ангелина улыбнулась, глядя на них обоих. Поболтали с Ниной Филипповной. Олег сообщил матери покойного друга, что операция по замене коленного сустава назначена на ближайшие дни и пусть Нина Филипповна ни о чем не волнуется.

Затем Ангелина кое-как одела сонную девочку, и они ушли. Конечно, о своих, только что начавшихся отношениях несчастной женщине не сообщили. Зачем? Потом, все потом.

Поехали опять к Ангелине домой, уложили Серафиму спать. А сами ночью не спали, жадно наверстывая то, чего были лишены столько лет. Возможности открыто и полноценно любить друг друга…

Утром Олег проснулся и сказал Ангелине, едва открывшей глаза:

– Я решил. Ухожу от Раи. Все, с прошлым покончено. Хочу быть с тобой. У тебя. Ты согласна?

– Да, – не раздумывая, ответила она.

– Чуть позже разберемся с квартирным вопросом, я не собираюсь становиться примаком, – усмехнулся Олег.

– Все узнают. О нас…

– И что? Тебя волнует мнение других людей?

– Нет! – безмятежно улыбнувшись, потянулась Ангелина. Ее улыбка – словно солнышко взошло над миром.

– Маме скажу. Она обрадуется.

– А вдруг Любовь Петровна осудит меня?

– Ну что ты, она тебя тоже обожает!

Позже Олег поехал к матери.

Та сидела дома перед большим монитором и, смешно сдвинув очки на кончик носа, пыталась заказать себе какие-то туфли на лето в интернет-магазине. Стучала прямыми пальцами по клавиатуре.

– Вот, в отзывах пишут, что «большемерки»… Это значит, мне на мой тридцать пятый надо тридцать четвертый заказывать, а, Олежек? А у них нет тридцать четвертого!

– Погоди, мам, со своими туфлями. Есть серьезный разговор. Ты только не пугайся.