Избранные работы

В этом суть и квинтэссенция величественной аргументации 4-й главы Послания к Римлянам. Если Человек, который был отдан за наши грехи, теперь на небесах, вознесённый рукою и действием Самого Бога, тогда, наверняка, и все наши грехи отошли, и мы стоим, оправданные во всем, так же свободные от всякого бремени вины и всякого дыхания осуждения, как и сам благословенный Господь. Иначе и быть не может, если мы верим в Того, Кто воскресил Иисуса, Господа нашего, из мёртвых. Совершенно невозможно выдвинуть против верующего в Бога воскресения обвинение в том, что на основании простейшей из всех причин Воскресивший Его является и поразившим Его за грехи верующего. Почему Он воскресил Его? Потому что грехи, за которые Он поразил Его, были устранены, и устранены навеки. Господь Иисус, взявший на себя наше бремя и сделавший Себя во всем ответственным за нас, не мог бы находиться там, где Он теперь находится, если бы оставалась хотя бы малая толика нашей вины. Но, с другой стороны, поскольку Он теперь там находится и находится там по собственному действию Бога, то невозможно, совершенно невозможно усомниться в полном оправдании и совершенной праведности души, которая в Него верит. Таким образом, тому, кто верит в Бога, как воскресившего Христа, особенно зачтётся перед Богом его совершенная праведность. Это чрезвычайно удивительная, божественная и вечная истина. Пусть читатель почувствует её силу, сладость и умиротворяющую добродетель! Пусть Вечный Дух укоренит это благословенное чувство глубоко в сердце читателя! Тогда он действительно обретёт в душе совершенный мир и поймёт, как в воскресении, поражении и предании Своего Сына Бог провозгласил и доказал, что Он за нас.

Мы намеревались обратить особенное внимание читателя на Евр. 13,20, но мы должны попросить его самому обратиться к этому прекрасному отрывку, а пока мы перейдём к четвёртому доказательству того, что Бог за нас, которое мы находим в

Сошествии Духа Святого

В этом славном событии мы также должны ограничиться одним моментом, а именно тем способом, которым сошёл Святой Дух.

Пусть читатель обратится ко второй главе Деяний: "При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришёл в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих?"

Отметим здесь один особенный факт, представляющий глубочайший интерес, трижды упоминаемый в приведённом отрывке. А именно сошедший Дух Святой говорил каждому "его наречием" - не на диалекте, в котором он был воспитан, но в котором "родился", на том самом языке, на котором его мать впервые шептала в его детские уши прекрасные и нежные слова материнской любви. Таково было средство, таков был способ, который использовал божественный вестник для благословенной цели возвестить людям, что Бог за нас. Он не говорил евреям по-гречески или грекам на латыни. Он каждому говорил на том языке, который тот понимал, на простом, родном материнском языке. Если в этом языке были какие-то особенности, идиомы, провинциализмы, то благословенный Дух использовал их для того, чтобы донести до каждого сердца прекрасную весть о благодати.

В противоположность этому были даны законы с горы Синай. Там Иегова ограничился только одним языком. Если бы там собрались люди из "всякого народа под небом", то они бы не поняли ни одного слова. Закон, эти десять слов, запись долга человека по отношению к Богу и к ближнему были скрупулёзно выражены на одном языке. Но когда "чудесные дела Бога" должны были быть возвещены, когда нужно было поведать благословенную повесть любви, когда для несчастного виновного грешника должно было открыться сердце Бога, было ли достаточно одного языка? Нет! "Каждый народ под небом" должен слышать все это, и слышать на своём родном языке.