Избранное в 2-х томах (Том 1, Повести и рассказы)

Бадя Михалаке взвалил на плечи чемодан. Русанда подняла руку, робко помахала прощаясь. А Георге снял шляпу и, высоко подняв ее над головой, сказал чужим каким-то голосом:

- Счастливого пути...

И содрогнулся, потому что судьба, когда мы прощаемся с кем-нибудь на долгое, на очень долгое время, обжигает вдруг острой болью того, что нам долго светило и что так уж никогда и не сбудется.

34

Скридон сквозь сон услышал, как мать точит нож о край глиняной миски, и проснулся. Проснулся, но лежал с закрытыми глазами: по движениям матери старался угадать, в каком она сегодня настроении. Если в хорошем, можно еще малость поспать, а если нет, дело плохо.

Выходя из кухни, тетушка Мафта пнула кошку:

- А, чтоб тебя, путается в ногах...

Но пнула не очень сильно - не слышно было, чтобы кошка стукнулась о стену, - и Скридон уже собрался повернуться на другой бок, как вдруг...

- У других дети как дети - родителей слушаются, уважают, почитают. А мой - спросите-ка его, сколько раз ему нужно твердить, пока он сядет написать письмо родному отцу, который его вырастил, и если бы не он, пропали бы мы совсем. Надо умолять его два дня, пока он напишет. Ох, если бы дал мне господь знать хоть немного грамоту, стала бы просить я этого идола!..

Скридон приоткрыл один глаз и со скверным предчувствием ожидал продолжения. Ему не пришлось долго ждать.

- Вы подумайте - написать пять писем за неделю! Пять писем! Если разбить о его голову все горшки и миски - не напишет. А тут взял и написал. И кому, вы спросите, посылает он эти письма? Домнике! Мыслимое ли дело испортить столько бумаги, когда я бегаю по селу полдня, пока добуду листочек, чтобы написать отцу! Разве ты не можешь просто сказать ей, что хочешь сказать? И чего ты ее так балуешь? Ведь все равно, если ей суждено быть твоей женой, на другой же день после свадьбы заткнет тобой печную трубу...

Скридон подумал - хорошо бы, если б дверь очутилась рядом с постелью и он мог бы выскочить прямо во двор. Но дверь была далеко, Скридон наскоро умылся, оделся и вышел запрягать лошадей.

- Ты есть будешь?

Он молча разматывал вожжи.

- Слышишь, Скридон, ты будешь есть?

- Хватит с меня... уже наелся. Пошел ты, серый!

Да, какой-то шпион ходит по его следам и все записывает. Не успевает он дойти от Домники до дому, а его мать уже знает, о чем они говорили, слово в слово. Пять писем! Ни больше ни меньше. Кто мог знать, что пятое он не успел послать из Мелеуц и сам передал ей вчера вечером? Знали только он и Домника. Неужели сама Домника ей сказала? Ну не сошла же она с ума...

Мало-помалу успокоился, но твердо решил: не будет он Скридоном, если не поймает шпиона. Пусть только попадется тот ему в руки. Смешает с землей.

На мосту увидел Веруню, которая, облокотившись о перила, любовалась своим отражением в крохотной лужице - все, что осталось от огромного пруда. В годы засухи пруды усыхали.

- Ты едешь на Реут, Скридон?

- Еду.

- Подвезешь?

Скридон остановил лошадей:

- Ну садись!

Пока он искал для нее местечко поудобнее, Веруня уселась рядом с ним.

- Подвинься немного.

Парень удивленно посмотрел на нее.

- Что, боишься, не хватит места? Хва-атит. Я не такая толстая, как кажется... Ты как поживаешь?

Скридон подвинулся и, почувствовав рядом мягкое, горячее бедро, подумал:

"Вот влип! Теперь пойдут разговоры... "И сидели они рядышком, кума, сидели, как голуби!" Домника выцарапает глаза".

- Сколько тебе лет, Скридон?

- Стар уже, Веруня. Очень стар...

- А чего ты не заглянешь ко мне?

- Да к тебе все начальство ходит! Не угодишь кому-нибудь - и крышка. Загонят на край света.

- И ты боишься? Ха-ха-ха!

На нее внезапно напал смех, а когда Веруня смеется, аж на землю может упасть, если не схватится вовремя за плечо соседа.

Скридон осторожно огляделся - не видит ли их кто? - и удивился: что за черт, вроде ничего смешного не говорит, а эта дура помирает со смеху...

"Нужно свернуть разговор на что-нибудь серьезное..."

Но тут подвода спустилась в долину, а там какой-то мальчик пас телку и пристально смотрел на них. Заметив, что на голове у него новая синяя шапочка с лакированным козырьком, Скридон остолбенел:

"Трофимаш! Ну этот распишет меня..."

- И когда же ты придешь ко мне, Скридон?

- Я-то приду, а ты откроешь?

- Чего! Ха-ха-ха...

Скридон тут же бросил вожжи и быстро наклонился, чтобы их подхватить, и Веруня, не найдя на что опереться, перестала смеяться.

- Баде Скридон, а что вы мне дадите, чтобы я... - начал было Трофимаш, но тут же спохватился. Был он тоже мужчина, а на свете нет ничего постыднее, чем когда мужчина выдает мужчину, и потому надо было быстро переменить тему. - Куда едете?

- На Реут, Трофимаш.

Скридон хлестнул лошадей и уже не выпускал вожжей, пока не перевалили через холм.

- Нет, кроме шуток, Скридон, когда мне тебя ждать?

- Чего даром ходить...

- Тебе нужна плата?

- Не плата, но...

- Ну говори.

- Полюби хоть, черт возьми!

Тут Веруню разобрал такой смех, что ей уже мало было плеча Скридона и она добралась до самой шеи. И хотя Скридон молчал весь остаток дороги, Веруня сама себя рассмешила еще несколько раз.