Избранное. Том 2

— Благодарю вас, чон дада, — джигит принял пиалу и, не отрываясь, выпил ее до дна.

— Ну вот и слава аллаху, — удовлетворенно кивнул старик и погладил седую бороду. Потом показал на двух всадников, поднимающихся в гору на противоположном берегу:

— А твои друзья что же от тебя отстали? Или испугались бурных волн?

— Нет, оба они не знают чувства страха! Просто у них свои дороги, они лишь провожали меня до реки.

— Значит, это твои верные друзья, так надо понимать?

— Так.

— Это хорошо. Человек без друзей — что одинокое дерево в пустыне. Но только вот настоящих друзей найти нелегко, для этого, бывает, целая жизнь требуется. А если нашел таких — надо держаться за них до конца, верить в них…

— Я своим друзьям верю. И они верят мне, — твердо ответил старику джигит.

— Доверие — великое дело. Не дай аллах, чтоб недоверие царило в этом мире. Однако, если ты джигит, проверь друзей в деле и только после этого доверяй им, но тогда уж доверяй везде и во всем. Лишь тогда ты не ошибешься в товарищах.

— У меня, аксакал, есть четыре настоящих друга: два уйгура, третий — казах, четвертый — монгол, — с гордостью и теплотой произнес джигит.

— Не в том дело, какого народа человек, было бы сердце у него чистое, а цель благородная — этим и ценна дружба, — сказал старик, а потом, словно вспомнив о чем-то, поднялся с места. Джигит встал следом за ним.

Закатное солнце, похожее на багровый раскаленный уголь в очаге, отражаясь в неспокойных водах реки, окрасило волны радужным разноцветьем. Но этот праздник красоты продолжался совсем недолго. Светило утонуло за краем высокого горизонта, и вскоре вечерние сумерки опустились на берега реки.

— Мудрость природы… — сказал старик, не отрывая глаз от ставших сумрачными вод. — В струях реки так же, как в человеке, есть свои тайны, своя мудрость. И если ты умеешь слушать, то услышишь в плеске волн плач и стоны человеческие, его жалобы и проклятия. На закате шум волн какой-то особенный… Я каждый день при заходе солнца здесь слушаю плеск этих волн, и душа моя уносится в далекое прошлое…

Джигит не слишком внимательно слушал речь старика. Его быстрые мысли уже устремились вперед, вслед за могучими волнами реки — туда, где раскинулась Илийская долина, пастбища Жиргилан.

— Вон там, — словно расслышав его мысли, продолжил старик, — серебряной нитью вьется Или. В месте, где сливаются три реки — Каш, Текес, Куняс, у подножия горы Аврал расположено селение Каш-Карабаг. Сдается мне, что такой кайсар[3], как ты, мог родиться именно там, вот что я скажу тебе, сынок…

— Кайсар, — повторил про себя джигит, устремив взор на вершину горы. Там под сводом небес парил между облаков, озаренных последними лучами уже невидимого с берега солнца, могучий беркут. Он и сам казался пламенно-алым.

— Кайсаром можно назвать вон его, — негромко проговорил джигит, указывая на этого беркута.

— Эти двое твоих друзей по своему обличию тоже показались мне крепкими молодцами, — прервал ход его мыслей старик.

— Их ты смело можешь назвать кайсарами, чон дада. Один из них хорошо известен в Юлтузе, другой славен на Аралтопе.

— Юлтуз — бескрайняя степь, там поселились торгауты. А какие у них славные лошади… Вот этот твой гнедой и статью и бегом без слов говорит, что он из Юлтуза. — Старик снова присел и предложил сесть собеседнику.

— Аралтопе, — медленно произнес аксакал и своим посохом начертил на земле подобие карты. — Аралтопе, Мухур-Жиргилан и Бозадир можно смело назвать уголком рая, не ошибешься… Когда-то, во времена государства саидов, здесь обосновались кизай-казахи под предводительством Таирхана, пришедшие сюда из кипчакской степи. Значит, твой друг-казах родился на Аралтопе?

Что-то почуяв, конь вдруг заржал и взбрыкнул. Джигит вскочил и, схватив скакуна под уздцы, остановил его и успокоил, погладив по широкому лбу. Старик убрал тыквянку с чаем в хурджун и поднялся, опершись на посох.

— Чон дада, если позволите, я поеду…

— Нет, нет! Сегодня я тебя — не отпущу. Как ты можешь уехать, не попробовав дыни, которую дед Нусрат вырастил вот этими руками!

— Я загляну к вам на обратном пути…

— Не обижай, сынок, отказом, бахча моя вот тут, совсем рядом, там и внучка моя Чолпан, ждет меня, наверно, глаз с тропы не сводит…

Услышав про внучку, джигит заколебался. Какой парень устоит перед любопытством, узнав, что где-то рядом незнакомая девушка.

Увидев, что джигит в нерешительности, старик добавил:

— Видишь ли, кроме всего другого, у меня есть еще немало слов, которые мне нужно сказать именно тебе… Посидим в беседке, попробуем моих дынь, еще кое о чем поговорим. Как ты смотришь на это?

Вместо ответа джигит помог старику взобраться на своего коня, а сам устроился сзади.

* * *

Завидев деда, Чолпан кинулась ему навстречу, перепрыгивая через грядки, но тут же, обнаружив, что вместе с дедушкой приближается незнакомый человек, замерла на месте, потом рванулась было назад, но старик ее остановил:

— Не бойся, детка, это свой человек, не прячься…

Джигит спрыгнул с коня и помог слезть спутнику.