Избранное. Том 1

— Это что-то… было важным?

Он медленно ответил:

— Может быть, да. А может, и нет. Не знаю.

Тогда я спросил:

— Это имело отношение к смерти миссис Фрэнклин?

Он вздрогнул.

— Как странно, что вы так говорите.

— Значит, я прав?

— Нет, нет, не совсем. Но может быть. — Он медленно продолжил: — Оно может пролить иной свет на определенные события. Вполне вероятно, оно значит… О, черт подери, не знаю, что и делать!

Я был в затруднении. Я сгорал от любопытства, однако чувствовал, что Нортону не очень-то хочется говорить о том, что он видел. Я мог его понять: всегда неприятно узнать какую-то информацию при обстоятельствах, которые могут счесть сомнительными. Потом у меня появилась идея.

— Почему бы вам не проконсультироваться с Пуаро?

— Пуаро? — Похоже, Нортон сомневался.

— Да, попросить у него совета.

— М-да, — медленно протянул Нортон. — Неплохая идея. Только, конечно, он иностранец… — он смущенно смолк.

Я знал, что он имеет в виду. Едкие сарказмы Пуаро насчет «игры» слишком хорошо были мне знакомы. Я лишь удивился, как это Пуаро не додумался воспользоваться биноклем. Если бы ему только пришла в голову такая мысль, он бы обязательно так поступил.

— Он с уважением отнесется к вашему признанию, — упрашивал я. — И если вам его совет не понравится, не обязательно действовать в соответствии с ним.

— Верно, — сказал Нортон. Его лицо прояснилось, с лица исчезли морщинки. — Знаете, Хэстингс, я, наверное, вас послушаюсь.

IV

Я изумился немедленной реакции Пуаро на свое сообщение.

— Что вы сказали, Хэстингс?

Он выронил тонкий ломтик тоста, который подносил ко рту, и резко наклонил голову.

— Расскажите мне все. Быстро все расскажите.

Я повторил свою историю.

— Он в тот день увидел что-то в бинокль, — задумчиво повторил Пуаро. — Что-то, о чем не пожелал сказать вам. — Его рука резко схватила мою ладонь. — Он больше никому об этом не говорил?

— Не думаю. Уверен, что нет.

— Будьте осторожны, Хэстингс. Просто жизненно необходимо не дать ему говорить на сей счет с кем-то другим… он не должен даже намекать. Иначе возникнет опасность.

— Опасность?

— Серьезная опасность.

У Пуаро было очень суровое лицо.

— Договоритесь с ним, чтобы он поднялся ко мне сегодня вечером. Ну просто обычный дружеский визит, вот и все. Никто другой не должен даже подозревать, что для его прихода есть какая-то особая причина. И будьте осторожны, Хэстингс, будьте очень, очень осторожны. Кто еще с вами тогда был?

— Элизабет Коул.

— Она заметила что-нибудь странное в его поведении?

Я попытался вспомнить.

— Не знаю. Может быть. Я спрошу ее…

— Нет, Хэстингс, вы не скажете никому ничего… абсолютно ничего.

Глава шестнадцатая

I

Я передал Нортону послание Пуаро.

— Конечно, я поднимусь и поговорю с ним. С удовольствием. Но знаете, Хэстингс, мне жаль, что я упомянул об этом даже вам.

— Кстати, — сказал я. — Вы никому больше ничего не говорили на сей счет, э?

— Нет… по крайней мере… нет, конечно, нет.

— Вы совершенно уверены?

— Да, да, я не говорил ничего.

— Что ж, и не надо. По крайней мере, пока не увидитесь с Пуаро.

Я заметил слабое колебание в его голосе, когда он ответил в первый раз, но во второй раз его тон был тверд.

Однако впоследствии мне пришлось вспомнить об этом замешательстве.

II

Я снова поднялся на тот травянистый холм. Там уже кто-то был — Элизабет Коул. Когда я поднимался по склону, она повернула голову.

Она сказала:

— У вас очень возбужденный вид, капитан Хэстингс. Что-нибудь случилось?

Я попытался успокоиться.

— Нет, нет, совсем ничего. Я просто запыхался… быстро шел. — Я добавил обычным повседневным голосом: — Будет дождь.

Она взглянула на небо.

— Да, думаю, вы правы.

Минуту-другую мы стояли молча. Что-то в этой женщине казалось мне очень симпатичным. С тех самых пор, когда она мне открылась, кто она на самом деле и какая трагедия погубила ее жизнь, я чувствовал к ней интерес. Два несчастных и страдающих человека всегда имеют много общего. Однако, как, по крайней мере, подозревал я, для нее начиналась вторая весна. Повинуясь какому-то странному порыву, я сказал:

— Я не возбужден, а подавлен. Получил плохие новости насчет своего дорогого старого друга.

— Месье Пуаро?

Ее сочувственный интерес заставил меня рассказать ей обо всем, что накопилось на душе.

Когда я смолк, она мягко произнесла:

— Понятно. Так, значит… конец может наступить в любую минуту?

Я кивнул, будучи не в силах говорить.

Через одну-две минуты я заметил:

— Когда он умрет, я действительно останусь один на белом свете.

— О нет, у вас есть Джудит… и другие дети.

— Они разбросаны по всему миру, а Джудит… у нее есть работа. Я ей не нужен.

— Подозреваю, дети не нуждаются в родителях до тех пор, пока не попадут в какую-нибудь неприятность. Вы должны принять эту истину как закон. Я гораздо более одинока, чем вы. Обе мои сестры далеко. Одна — в Америке, другая — в Италии.

— Моя дорогая девочка, — сказал я, — ваша жизнь только начинается.

— В тридцать пять?

— Что такое тридцать пять? Как бы я хотел, чтобы и мне было тридцать пять. — Я язвительно добавил: — Знаете, я не слепой.

Она устремила на меня вопросительный взгляд, а потом покраснела.