Возле ударенного пыльным мешком задохнулось сорок человек.
Kультуру – в массы!
Занавес
Исповедь
ПРИХОЖАНИН. Вот те крест. И главное: каждый день!
СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА. ОЙ!
ПРИХОЖАНИН. Каждый день по два раза! ГЫ-гы.
СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА. А-а-ах… Ф-фу…
ПРИХОЖАНИН. А по субботам мы…
СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА. Стой! Не могу! Прекратить! А-а-ах…
ПРИХОЖАНИН. То есть!
СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА. Я отпускаю тебе, сын мой!
ПРИХОЖАНИН. Да я никуда не ухожу, папа!
На чай
ПАССАЖИР. Можно чаю?
ПРОВОДНИЦА. А яду тебе не надо?
ПАССАЖИР. Яду не надо.
ПРОВОДНИЦА. А то могу налить.
ПАССАЖИР. Спасибо, не надо.
ПРОВОДНИЦА. Вы не стесняйтесь.
ПАССАЖИР. Мне бы чаю.
ПРОВОДНИЦА. Чаю, значит?
ПАССАЖИР. ЕГО.
ПРОВОДНИЦА. С сахарком?
ПАССАЖИР. ЕСЛИ МОЖНО.
ПРОВОДНИЦА. Ложечкой не размешать?
ПАССАЖИР. Спасибо, я сам.
ПРОВОДНИЦА. А яду, значит, не надо?
ПАССАЖИР. Вы уже предлагали.
ПРОВОДНИЦА. Работа такая.
ПАССАЖИР. Понимаю.
ПРОВОДНИЦА. Работать никто не хочет, а кататься взад-вперед – пожалуйста, чаю ему, трясь, хресь, елкин вексель, алкин штепсель, три аршина, восемь в кубе, через драный компостер налево!
ПАССАЖИР. Если не трудно, повторите, пожалуйста, еще раз.
ПАССАЖИР. Большое спасибо, теперь запомнил.
ПРОВОДНИЦА. А ТЫ КТО?
ПАССАЖИР. А Я – ЛИНГВИСТ.
ПРОВОДНИЦА. Лингвист, возьми яду!
Санкции
МАРЬ ИВАННА. Я вас последний раз предупреждаю, Ка-питолина Петровна: если Совет Безопасности проголосует за санкции, я за себя не ручаюсь!
КАПИТОЛИНА ПЕТРОВНА
МАРЬ ИВАННА
КАПИТОЛИНА ПЕТРОВНА (пританцовывая). Еще как проголосовали!
На крюке, удавленная бельевой веревкой, висит Калитолина Петровна.
ДИКТОР
Вам письмо!
ПОЧТАЛЬОН. Это Восковой тупик, двенадцать?
ЧЕЛОВЕК. Да.
ПОЧТАЛЬОН. А вы, значит, Крюкин?
ЧЕЛОВЕК. КрЮКИН Я
ЧЕЛОВЕК. Что?
ПОЧТАЛЬОН. Что это вы такое сплясали?
ЧЕЛОВЕК. Да я так вообще…
ПОЧТАЛЬОН. Вы, Крюкин, еще раз такое спляшете, я милицию вызову
Из цикла «Монологи у шлагбаума»
Таможенник
Идут и идут… Вроде, думаешь, уже все – нет, опять они с тетками, с птичками, с чемоданами. Сколько их, а? Как погром – так никого… Выйдите из режимной зоны, гражданин!
Страна большая, вот что я вам скажу. Каждого в мирное время не разглядишь. В Москве – Иванов, в Херсоне – Сидоренко, а заглянешь в душу – все Шнейерсоны! Сумочку откройте. Лекарства – нельзя. Я вижу, что это анальгин, гражданка выезжающая. А я говорю – нельзя! Потому что анальгин нужен тем, кто остается жить на Родине!
А что у вас, гражданин? Альбом? Почему нельзя – можно, только фотографии выньте. А откуда я знаю, что это за пруд с гусем? Может, это засекреченный пруд с засекреченным гусем. Что значит «родина» – мало ли кто где родился? Я, может, в Генштабе родился, на карте мира. Вот не поставлю вам штампик, и будете смотреть на свой пруд с гусем, пока не ослепнете.
И маму анфас нельзя. В профиль – тем более. А кто подтвердит, что это ваша мама? Может, это директор швейной фабрики, которая самолеты выпускает? Кто вам сказал, что вы похожи? Ничего общего. И папу нельзя. Может, он у вас в «ящике». Что значит «живой»? Это он еще не выезжал, вот он и живой! А это что за листочек? На память о сынишке? Палка, палка, огуречик? Надо было ставить печать у оценщика – и на палках, и на огуречике отдельно. А сейчас мы с вами пройдем и оформим контрабанду живописи. Вот такой у нас с вами огуречик получается, гражданин выезжающий. И не надо багроветь, надо внимательно читать декларацию! Что вы читали, какую? «Прав человека»? Это вы на зоне будете читать, начальнику конвоя, после работы!
А у вас, гражданин, где вещи? Как, это все? Авоська с визой и ботинки фабрики «Скороход»? Хотите ноги скорей унести? А как фамилия? Как?! Коган-Каценеленбо-ген? Через черточку? Как вы жили тут с такой фамилией, проходите скорей!