Избранное

Спустя полчаса одна из неровностей почвы, о которых упоминал один из англичан, закрыла все перед глазами капитана и доктора. Но они были уже так близко, что ясно слышали топот конских копыт…

Еще несколько минут – и на гребне возвышения показался всадник, державший перед собой большой белый предмет.

– Факелы выше! – скомандовал Глен.

В ту же минуту всадник остановил коня в кругу огней.

– Воды! Воды!

– Дети! – воскликнул доктор Клэри.

– Воды! – повторил Стась.

И он почти бросил Нель на руки капитану, а сам спрыгнул с седла.

Но тут же он зашатался и упал как мертвый на землю.

XLVII

Радость в лагере капитана Глена и доктора Клэри не имела границ. Но любопытству обоих англичан пришлось выдержать тяжелое испытание. Если раньше они никак не могли представить себе, чтоб дети могли одни пройти необозримые степи, пустыни и дебри, отделявшие эти края от Нила и Фашоды, то теперь они уж совсем никак не могли понять, каким образом «маленький поляк», как они называли Стася, не только свершил это, но явился перед ними как предводитель целого каравана, вооруженного европейскими ружьями, со слоном, несущим на спине паланкин, с лошадьми, палатками и с довольно большими запасами провизии. При виде всего этого капитан все время разводил руками и повторял: «Клэри, я много видел, но такого мальчика еще никогда не видал». А добрый доктор повторял с не меньшим удивлением: «И малютку вырвал из плена, и ее тоже спас!» И с этими словами бежал в десятый раз в палатку посмотреть, хорошо ли спят дети.

А дети между тем, напившись и наевшись, переодетые во все чистое, легли спать и спали как убитые весь следующий день. Люди их каравана – тоже. Капитан Глен пробовал расспросить Кали о подробностях путешествия и о подвигах Стася, но молодой негр, открыв один глаз, ответил только: «Великий Господин все может» – и опять заснул. Пришлось в конце концов отложить все расспросы до следующего дня.

Тем временем оба друга стали совещаться об обратном пути в Момбасу. Они и так зашли дальше и исследовали больше местностей, чем им было поручено, и потому решили вернуться немедленно. Капитана, правда, очень манило неизвестное в географии озеро; но, принимая во внимание здоровье детей и желая передать их как можно скорее убитым горем родителям, он отказался, конечно, от этой мысли. Доктор, однако, заявлял, что необходимо будет отдохнуть на прохладных вершинах гор Кениа или Килиманджаро. И только оттуда они решили отправить известие обоим отцам и предложить им поскорее приехать в Момбасу.

Отдохнув как следует и покупавшись в теплых источниках, караван на третий день отправился в обратный путь. В этот же день юные путешественники простились с Кали. Стась убедил Нель, что везти его с собой дальше, до самого океана или даже до Египта, было бы с их стороны эгоизмом. Он объяснил ей, что в Египте и даже в Англии Кали будет не больше чем слугой; а между тем если он примет власть над своим народом, то, как царь, он распространит и укрепит просвещение, смягчит дикие нравы ва-хима и сделает их не только цивилизованными, но и хорошими людьми. Приблизительно то же самое он повторил и Кали.

Тем не менее при расставании было пролито много слез, которых не стыдился и Стась, потому что и он, и Нель пережили вместе с Кали так много тяжелых и хороших минут и не только научились оба ценить его сердце и душу, но и искренно полюбили его. Молодой негр долго лежал у ног своего «Бвана Кубвы» и «доброго Мзиму». Он дважды возвращался, чтоб еще раз посмотреть на них, но в конце концов минута разлуки настала, и оба каравана тронулись в противоположные стороны.

Только в пути начались рассказы о приключениях обоих маленьких путешественников. Стась, когда-то склонный к хвастливости, теперь нисколько не хвастал. Он просто-напросто совершил слишком много, слишком много пережил, слишком развился, чтоб не понимать, что слова не должны быть больше дел. Да, впрочем, самих дел и подвигов было достаточно, если даже рассказывать о них с величайшей скромностью. Каждый день, во время знойных «белых часов» и по вечерам во время привалов, перед глазами капитана Глена и доктора Клэри проходили картины всех событий, которые пришлось пережить детям. Они видели и похищение из Мединет-эль-Файюма, и ужасный путь на верблюдах через пустыню, и Хартум, и Омдурман, напоминавшие ад на земле, и грозного Махди.

– Махди уже умер! – заметил капитан Глен.

– Махди умер? – изумленно повторил Стась.

– Да, – ответил доктор. – Его задушил собственный жир: другими словами, он умер от ожирения сердца. Царство после него принял Абдуллаги.

Наступило продолжительное молчание.

– Да, – проговорил Стась, – когда он отправлял нас на гибель в Фашоду, он не думал, что смерть раньше коснется его…

А минуту спустя он прибавил:

– Но Абдуллаги еще более жесток, чем Махди.

– Потому-то и начались уже мятежи и междоусобия, – ответил капитан, – и вся постройка, которую воздвиг Махди, должна рано или поздно рухнуть.