Избранник башни 7

В следующие минуты мне пришлось неслабо попотеть. Все девять противников были достаточно быстры, проворны и сильны. И даже несмотря на помощь Ока, меня все-таки смогли достать.

Численное превосходство… чтоб его!

Один из них ухитрился вонзить мне когти в ногу, прошив доспех. Правда это стоило ему жизни. Рану я восстановил, но стал замечать, что Свет понемногу заканчивается.

— Цепи Агонии! — крикнул я, тот час обездвижив сразу двоих и прикончив их.

Осталось пятеро, и они ощутимо прибавили в силе и скорости.

Я попытался разорвать между нами дистанцию и ударить по ним одним из оставшихся копий, но не вышло. Они подловили меня в воздухе и ухитрились опрокинуть на землю.

И все же, прямо там я смог прикончить ещё одного.

Ещё четверо…

— Парни, вы начинаете меня немного утомлять…

Света внутри осталось процентов тридцать от изначального. Я уже не чувствовал себя таким сильным и быстрым, как полчаса назад.

Чертова вторая фаза босса…

— Все… Ты меня разозлил… — буркнул я, когда эта четверка, действуя удивительно слаженно, смогла вновь задеть меня и поцарапать шлем.

Во время следующей атаки я ухитрился схватить одного из клонов за шею и сжал пальцы так, что в буквальном смысле оторвал ему голову.

Трое…

Но думать о том, как закончить схватку с тремя оставшимися мне не пришлось. Тени вдруг прекратили сражение, отступили и, оказавшись рядом друг с другом, слились воедино. Процесс на этом не закончился, и чернота, из которой состояла последняя тень, резко стала стекать на пол.

— Таки решил показать свою мордашку? — фыркнул я, смотря на настоящего Крима.

— Мама приказала тебя убить, — сказал он. — Ты умрешь.

— Я это уже слышал. Нападай что ли!

* * *

— Дерьмо… А ты действительно силен… — бросил я, сплевывая кровь. У меня почти не осталось Света, чтобы регенерировать, впрочем мой противник так же был не в лучшем состоянии.

Тоже самое можно было сказать и про тронный зал, который мы разнесли так сильно, что в какой-то момент мне казалось, на нас рухнет потолок. Прямо сейчас он восстанавливается, но повреждений так много, а процесс такой медленный, что займет это в лучшем случае неделю.

Первое время я пытался хоть немного восстановить поврежденную броню за счет Света, но вскоре понял, что это бесполезное дело. Его меч и когти без особых проблем пробивали защиту Доспеха Боли.

Мы стояли друг напротив друга: уставшие, едва способные держать оружие. Обычно в фильмах в таких ситуациях враги заводят разговор. Может даже смеются или пытаются доказать свою правоту. И это нормально, так как ни у кого из них нет сил продолжать бой, и они пытаются хотя бы победить противника ментально.

У нас ситуация была совершенно иного толка.

Переубедить эту тварь не выйдет. Это мне стало отчетливо понятно, когда он лишился человеческого облика. Сейчас передо мной стоял вовсе не тот красавчик с длинными золотистыми волосами, а монстр. Настоящий монстр. Уродливый, с шипами и прочими стремными штуками. Даже глаз у него было восемь, двое из которых находились на затылке, отчего все попытки ударить ему в спину заканчивались не очень продуктивно.

Сколько уже длится битва? Час? Кажется, что вечность…

— Гр-р-р-р-р… — прорычал он, готовясь к очередной атаке. Скорее всего, уже последней.

Он больше не мог «исчезать». Он даже на ногах стоять толком не мог. Я был в чуть лучшем состоянии, но тоже хватало ран, на заживление которых я решил сил не тратить. Восстанавливал только наиболее опасные.

— Ну, давай покончим с этим… ублюдок!

Мы ринулись навстречу друг другу. Два мечника, полностью вложившиеся в свое оружие. Я уже не использовал фантомные клинки, ведь они тоже потребляли Свет при использовании.

Звяк. Звяк. Звяк.

Мечи сталкивались с огромной силой, отчего от каждого удара содрогался воздух.

Быстрее!

Сильнее!

Удар! Удар! Уворот! Блок и контратака!

Оставшиеся крохи Света вливаю в руки и ноги. Раны кровоточат, обагряя каменный пол божественной кровью, но я не обращаю внимания. Передо мной есть только противник.

И я его сокрушу, во что бы то ни стало!

Я пропускаю его оружие совсем рядом с собой. Оно ударяется в наплечник, окончательно его срывая, а я, делая рывок вперед, вонзаю серебрянный клинок прямо ему в сердце.

Его тесак со звоном падает на каменный пол, а сам Крим на колени. Он ещё жив, смотрит на меня своими горящими красными глазами. Его деформированное костяными наростами лицо ничего не выражает, но в глазах я вижу не злость, а усталость и боль.

— Мама… — рычит он нечеловеческим голосом. — Мама…. Я…. Подвел….

— Знаешь… не хочу этого признавать, но ты был чертовски хорошим соперником… — вздыхаю я, смотря ему в глаза. Но его взор вначале тускнеет, а затем и вовсе гаснет. Дьявольское свечение уходит прочь, и вот передо мной на коленях стоит лишь пустая оболочка. — Да… Ты был охрененно сильным сукиным сыном… — вновь повторил я, похлопав его по плечу. От этого тело завалилось на бок, а уже через секунду рассыпалось прахом, исчезающим в воздухе.

Зеркальный клинок, лишившись опоры, падает на пол тронного зала, но почти сразу же исчезает.

В нем мне больше нет необходимости. По крайней мере, сейчас.