Избирательная кампания (СИ)

   ...Небольшой хрустальный шар покоился в коробке, обитой золотистым шелком. Казалось, все цвета и оттенки сплелись внутри крошечной ослепительно яркой сферы. Бледное лицо с расширенными глазами склонилось над артефактом. Юноша закрыл коробку, благоговейно взял ее в руки и скрылся за бархатной завесой...

   Четверо в белых мантиях в который раз просматривали иллюзорно-подвижный отпечаток произошедшего в этом зале на рассвете. А тот, кого они видели в магической проекции, неподвижно лежал на полу.

   - Неужели из него выпили все жизненные силы? - спросил один из облаченных в белое.

   - Похоже на то, - нервно отозвался другой. - Но это вовсе не означает, что мальчишка не замешан в краже. Просто, возможно, подельник не захотел делиться добычей и решил устранить его. Впрочем, пока что искра в нем теплится. Мне кажется, жить он будет. Поэтому также не исключено, что нападение - всего лишь спектакль с целью убедить нас в том, что и он - жертва.

   - Мальчик выглядел одурманенным, - не согласился третий. - Не думаю, что он отдавал себе отчет в своих действиях.

   - Как бы то ни было, похоже за этой кражей стоят те же или тот же, что и за первой, - резюмировал последний. - И это грозит нам всем катастрофой. Ибо новый правитель, лишенный артефактов, не сможет должным образом управлять страной и беречь ее от вторжения Изнанки. Если же к похищению причастен один из возможных претендентов, все еще ужасней. Ведь власть окажется в руках недостойного.

   - В любом случае, Королеву Мэб теперь не сыскать и нужно готовится к выборам, - раздраженно побарабанил пальцами по ручке кресла первый. - Дело это долгое. Как знать, возможно за пару-тройку десятилетий артефакты отыщутся.

  .......................................................

   Настроение было хреновым. В такие дни лучше всего выбраться к морю, посидеть на берегу, посмотреть в бесконечную синь, разделенную тонкой полоской горизонта, и отдаться на волю завораживающей игры водных отблесков и прихотливо меняющих форму облаков. Но на этот раз мне не повезло. Не по-весеннему жаркий день выгнал из дому бесчисленные толпы любителей водных процедур. Берег усеяли тела загорающих, а воздух сотрясли крики и визг малышни.

   Даже единственное фото с далеким подсвеченным солнцем парусом испортила неведомо как вклинившиеся физиономии неизвестного красавчика с остроконечными накладками "под эльфа" на ушах и его миленькой подружки. Однако, все равно вышло недурно. Скуки ради поставила снимок в "Фейсик" и сразу же получила множество "лайков". Но все равно отпуск, в который меня выперли добровольно-принудительно, казался вязким и нескончаемым. И тут я повстречала Марину.

   Вот уж кто вызывал мое сочувствие. Одноклассница сдуру выскочила замуж, даже не окончив школу. А потом муж бросил ее с двумя крошечными близняшками. Правда, Маринкины родители, из соображений экономии, переехавшие в деревню, забрали с собой малышей. Но все равно, пришлось девчонке идти в стриптизерши. Тот еще гнусный хлеб! К тому же, весьма ненадежный. Перелом ноги выбил ее из привычной колеи. Теперь гипс уже сняли, но о танцах в стриптиз-клубе на время пришлось позабыть.

   Впрочем, в последнее время у бедняги появился еще один вполне приличный приработок. Она познакомилась с милой старой дамой, которая вскорости утратила последние силы, слегла. И теперь Маринка ухаживала за ней, получая неплохие (хотя и не сравнить со "стриптизными") денежки.

   Бывшая одноклассница поймала меня в подземном переходе и, крепко вцепившись в рукав, оттащила в сторону. Оказалось, ей необходимо уехать на недельку к родителям и детишкам, вот и просила меня помочь: нужно заходить к бабулечке, приготовить ей, покормить, немного прибраться. Я попробовала отбояриться, объяснила, что предки ни за что не позволят мне ночевать вне дома. Но приятельница успокоила, с этим все в порядке. На недельку в старушкиной квартире поселится Маринкин приятель. Днем он занят, а вот спать будет там, мало ли что случится.

   Так и оказалась я в просторной старинной квартире, получив под присмотр сухонькую старую даму со следами былой красоты, гроздью нефритовых браслетов на тонких запястьях и глазами, в которых плескалась пустота. Лишь иногда взгляд становился чуть осмысленным. Обычно, если старушку что-то раздражало. Например, овсянка была слишком горячей или же, вытирая пыль с тумбочки, я отодвигала фото мальчугана лет двенадцати-тринадцати, вероятно, ее внука. Снимок, как это нынче вошло в моду, перенесли на пластинку вроде эмалевой. И эта технология "под старину" совсем не вязалась с тощей фигуркой в огромном взрослом шлеме для мотоцикла с нарисованным на нем черепом. Мальчуган стоял на фоне огромного "харлея", подняв руку, утонувшую в байкерских перчатках размеров на несколько размеров больше, чем ему полагалось, и растопырив пальцы. Неизвестный фотограф использовал странное освещение: грива волос, падавших из-под шлема казалась розовой с фиолетовым отливом.