Избавтесь от страданий

Но как же бесчеловечно в данном случае запрещать лечение пожилым и старым людям. Ведь именно в старости человек чаще болеет и страдает, а ему мы говорим: «Остальным-то можно лечиться приборчиком «Эледиа», а вам нельзя, вы уже свое отжили, как-нибудь дотянете в мучениях до роковой черты!»

От одного «научного» коллеги я однажды получил «убедительное» разъяснение: «Нельзя лечиться электропунктурой после 75 лет, потому что у стариков мало сил, а электропунктура может отнять у них последние».

Но разве не отнимает силы хроническая боль — нудная, мучительная, сжигающая, повторяющаяся день за днем, неделя за неделей? Отнимает!

На протяжении многих лет (еще до разрешения Минздрава) я избавлял от болей в пояснице и суставах стареньких людей милых, терпеливых, очень близких, которым было и за семьдесят пять, и за восемьдесят, и за девяносто лет. И как же они были благодарны — не мне (что мне!) — Ивану Андреевичу Ледневу, изобретателю!

Беременность — еще одно противопоказание, проникшее в утвержденную инструкцию. Но почему при беременности нельзя лечить аппаратами «Эледиа»? Доказательств снова нет, логика отсутствует. Применять без крайней надобности и безоглядно химиотерапию и антибиотики при беременности действительно опасно: антибиотик ослабляет, а «химия» доходит до плода. Воздействуя же на точки слабым током, мы можем быстро ликвидировать было начавшееся заболевание без отрицательных последствий. Только не надо трогать биологически активные точки, которые могут прервать беременность; китайская медицина предоставляет нам такие точки. Однако прибором «Эледиа», действуя и на эти точки, аборта вряд ли вы достигнете, даже если захотите: ток — слаб, раздражитель — недостаточен.

Я проконсультировался на этот счет с опытными акушерами и гинекологами. Они со мной согласны. Набирал и собственный опыт. На основании этого и осмеливаюсь высказать особое мнение.

Теперь пора сказать, как проникли эти самые запреты в инструкцию, утвержденную Минздравом Российской Федерации.

Когда заводской прибор «Эледиа», сделанный в Перми, был наконец утвержден в Минздраве и когда нами всеми от этой радости овладела эйфория, у Н.В.. Державинского, представителя завода, спросили на Комиссии:

— Какие противопоказания?

— Противопоказания? Фактически их нет, — ответил Державинский, как думал. И услышал от Г — а, зам, председателя Комиссии, который все на свете «знает» и слово которого на Комиссии закон:

— Идите отсюда. Вы — некомпетентны!

Державинский ушел, а что же делать? И стал высасывать из пальца противопоказания — переписывал их из других инструкций, ходил и спрашивал у медиков, что еще бы запретить, чтобы проскочить через неумолимую Комиссию. Так и наскреб — беременность, возраст свыше 75 лет, состояние алкогольного опьянения.

Честно говоря, все мы, сторонники «Эледиа», тогда отнеслись к этому шагу легкомысленно, Считали: лишь бы побыстрее проскочить последнее препятствие, пусть даже с мелкими издержками, позже объясним, с какими поправками следует читать утвержденную инструкцию. Да не успели. А теперь расхлебываем собственную оплошность.

Состояние алкогольного опьянения — запрет, на мой взгляд, и вовсе с оттенками курьеза. Пьяный человек лечить себя не даст. Но если он согласен — на здоровье! Раз ко мне (по настоянию своей жены, как позже выяснилось) пришел пьяный пациент. Возбужден, лицо красное… Я пролечил его по специальным точкам: краснота и хмель исчезли! «Зачем вы, доктор, сняли кайф?» — сказал пациент и на дальнейшее лечение не явился. В другой раз другого человека я вытащил из тяжелейшей опиатной абстиненции: он метался, был в полубреду, а во время лечения заснул, спал до утра. Причем вот что было интересно: силу тока я подбирал по глубине дыхания. Дыхание учащалось и сбивалось, как только я давал чрезмерно сильный или очень слабый ток. На оптимальном токе отрицательной полярности я держал пациента часа четыре, пока лечение не перешло в глубокий и спокойный сон. Опорный электрод я приклеил лейкопластырем к ноге (из ладони больной его выбрасывал), лечебным действовал в основном через точку на спине да — чжуй. Однако утром больной вспомнить ничего не мог — не знал, отчего ему стало ночью хорошо. По этой причине от дальнейшего лечения отказался.