Из жизни идей

Муза земли Сицилийской, внуши мне иные напевы;
Всех не пленит мурава, да приземистый куст тамариска;
Уж если петь про леса – пусть леса будут консула славой.
Вот уж последнее время настало Сивиллиной песни,
Новое зиждя начало великой веков веренице;
Вскоре вернется и Дева, вернется Сатурново царство,
Вскоре с небесных высот снизойдет вожделенный младенец.
Ты лишь, рожениц отрада, пречистая дева Диана,
Тайной заботой взлелей нам сулимого роком малютку,
Он ведь положит конец ненавистному веку железа,
Он до пределов вселенной нам племя взрастит золотое;
Ты лишь лелей его, дева: ведь Феб уже властвует, брат твой.
Да, и родится он в Твой консулат, эта гордость столетья,
Года великого дни с Твоего потекут консулата!
Ты, о наш вождь, уничтожишь греха рокового остатки,
Отдых даруя земле от мучений гнетущего страха.
Время придет – и небесная жизнь его примет, и узрит
В сонме богов он героев и сам приобщится их лику,
Мир укрепляя вселенной, отцовскою доблестью данный.
Время придет; а пока, прислужиться желая малютке,
Плющем ползучим земля и душистым покроется нардом,
В лотоса пышный убор и в веселый аканф нарядится.
Козочки сами домой понесут отягченное вымя,
Станут на львов-исполинов без страха коровы дивиться;
Сами собою цветы окружат колыбельку малютки;
Сгинет предательский змий ,ядовитое всякое зелье
Сгинет сирийский амом обновленную землю покроет.
Годы текут; уж читаешь ты, отрок, про славу героев,
Славу отца познаешь и великую доблести силу.
Колос меж тем золотистый унылую степь украшает,
Сочная гроздь винограда средь терний колючих алеет,
Меда янтарного влага с сурового дуба стекает.
Правда, воскреснет и сон первобытной вины незабытый:
В море помчится ладья; вокруг города вырастут стены;
Плуг бороздой оскорбит благодатной кормилицы лоно:
Новый корабль Аргонавтов, по нового кормчего мысли,
Горсть храбрецов увезет; вот и новые битвы настали,
Новый Ахилл-богатырь против новой отправился Трои.
Пылкая юность пройдет; возмужалости время наступит.
Бросит торговец ладью, перестанет обмену товаров
Судно служить; повсеместно сама их земля производит.
Почвы не режет соха, уже не режет лозы виноградарь;
Снял уж и пахарь ярмо с исстрадавшейся выи бычачьей;
Мягкая шерсть позабыла облыжной обманывать краской:
Нет, на лугу уж баран то приятною блещет порфирой,
То золотистым шафраном, то ярким огнем багряницы.
Столь благодатную песнь по несменному рока решенью,
Нити судеб выводя, затянули согласные Парки.
Ты ж, когда время придет, многославный венец свой приемли,
Милый потомок богов, вседержавным ниспосланный Зевсом!
Видишь? От тверди небесной до дна беспредельного моря
Сладкая дрожь пробежала по телу великому мира;
Видишь? Природа ликует, грядущее счастье почуя.
О, если б боги продлили мне жизнь и мой дух сохранили,
Чтоб о деяньях твоих мог я песню сложить для потомства!
Песнью бы той победил я тогда и оракийца Орфея,
И сладкозвучного Лина, хотя б вдохновляли их боги
(Мать Каллиона – Орфея, а Лина – отец сребролукий);
Даже и Пан, пред Аркадии суд мною вызванный смело –
Даже и Пан пред Аркадьи судом побежденный отступит.
Милый! Начни ж узнавать по улыбке лик матери ясный;
Мало ли мать настрадалась в томительный срок ожиданья!
Милый младенец, начни; кого мать не встречала улыбкой,
Бог с тем стола не делил, не делила и ложа богиня.