Из животворящей капли крови 2

–Это очень долгая история, и она неинтересна, как смысл чужой любви – посторонним людям. Это всегда лишь тема для насмешек и обсуждений.

–Её мать была “прозрачной”? – От Саши не укрылась выступившая на глазах проводника влага.

–Будем спать. – Чернокожий укрылся шерстяным пледом. – Завтра тяжелый день: длинный путь и не менее тяжелый разговор с воинами племени, контролирующего переход через ущелье.

–Как твоё имя? – Саша устраивалась в объятиях Александра, глядя на полусонные лица компаньонов.

–Я оставил свое имя в школе, где преподавал историю, там я слышал его в последний раз…

–

Любовь кормит голубей, стоя на балконе. Двухэтажный дом. Лучи солнца, проникая сквозь облака, греют по-осеннему слабо. Часы на ратушной площади бьют полдень. Приветственные взмахи прохожих, идущих по кривым улочкам старого города.

Птицы мира клюют булку из рук Любы, а белый красавец с черным хвостом, напоминающий веер, – даже из её губ. Девушка заканчивала каждую кормёжку этим трюком. Затем голубь взмывал ввысь, и вся стая, взлетая с балкона, следовала за ним. Птицы, уносясь и касаясь крыльями крутящейся в этот момент Любы, осыпали её пухом и перьями.

Сосед, начинающий фотограф, ежедневно делал снимки этого танца. И каждый раз, отсылая лучшие кадры в журналы, обещал Любе место на обложках передового глянца. Всё оставалось на стадии обещаний. Что вполне устраивало Любу.

Она не хотела славы. Люба её даже как-то боялась. Из-за семьи. Дурная слава «гуляла» вместе с ней – ее семьей.

Семья сидела за столом. Совместный обед. Обычное дело для ячейки общества. В любой прослойке социума. Принятие пищи годами объединяет и превращается в своеобразный семейный ритуал. На этой кухне всё было иначе.

Виной не только раздельность блюд из-за вегетарианства Любы. Плюс озлобленность родственников из-за особенности «белой вороны» в семье. Даже любящая мать проявляла вспышки агрессии на этой почве. Люба не такая, как все.

Девушка ела фасоль и салат из спаржи с помидорами. Остальные, стараясь быть близкими к этикету, резали сочные стейки. Звериный голод в глазах делал родные по крови человеческие существа абсолютно противоположными ей. Но Люба привыкла к этому и, не обращая внимания, листала страницы на экране планшета.

Звонок в дверь. Мать положила перед отцом конверт. Письмо. Такая редкость в современном мире. «Реликвия» остановила обед: всем знакома тисненая бумага светло-зеленых конвертов. Обычно это новости. Хорошие или плохие. Но многое говорящие и обычно радикально меняющие жизнь.

–Что там? – Глеб, старший сын, забыл про мясо, тряпкой висящее на вилке.

Глаза отца, периодически останавливаясь на строках, щурились, вызывая различные эмоции у членов семьи.

–Они нашли семью Яна…

–И…? – Мать накрыла ладонью открытый в «ахе» рот.

–Их больше нет! – Отец, всё ещё держа письмо, смотрел в пустоту пространства. – Источник сообщает, что в доме Яна нашли какие-то снимки с членами наших семей…

–Это всё из-за тебя! – Глеб бросил вилку с мясом в тарелку.

Его ненавистный взгляд был обращён к сестре. Выражение чувств любви отсутствовало и во взглядах отца с матерью.

–Это ошибка, Люба…– Отец, замолчав, рвал письмо.

–Ещё этот папарацци под окнами! – Гнев Глеба обреченно растворился во фразе.

Во взгляде матери укор. Слезы на глазах Любы.

–Им займемся позже! – Отец продолжил обед.

–Почему они преследуют нас? – Люба взвизгнула: Глеб вырвал планшет из рук сестры.

–Потому что мы другие, девочка, не такие, как все. – Звериный блеск в глазах отца сопутствовал пережевыванию пищи.

–

Ущелье встретило свежестью и шумом водопада. Даже в палящем зное от воды шла бодрящая прохлада, придающая сил группе уставших путников. Они подставили свои утомленные лица брызгам воды. Прозрачные капли стекали по коже с серым оттенком.

Их мучил голод. Основной голод. Утоление которого требовало свежей крови.

Сквозь шум водопада прорвался шорох за спиной. Компания «кровососущих» синхронно развернулась.

–Это шутка? – голос Веры дрогнул.

–И скорее всего, чернокожая, – Владимир зловеще улыбнулся, – потому что смеется только наш проводник! Юмор, видимо, расистски разнится вместе с цветом кожи…

–Как и всё на земле! – Африканец сплюнул сквозь зубы.

–Ты привел нас к тем, от кого спас! – Надя вскинула открытую ладонь. – В чём смысл!?

Перед ними действительно стояла группа африканских альбиносов. В глазах воинов “прозрачных” – пустота, в их руках копья, луки со стрелами.

–Они не такие, как племя Тубу, – проводник улыбнулся белозубо, – вы это скоро поймёте. Ты, – он указал на Надю, – пойдешь к шаману их племени.

Один из “прозрачных” подозвал Надю рукой.

–Почему? – Надя, проходя мимо чернокожего спутника, посмотрела в его горящие злобой глаза.

–В племени вождя Тубу жила не одна моя дочь, – процедил сквозь зубы африканец. – Пропавшая девочка была ее старшей сестрой…

Надю подхватили под руки два воина. Наконечники копий остальных уперлись в Александра с Владимиром, предпринявших попытку пресечь грубость по отношению к Наде.