Читаем Из зарубежной пушкинианы полностью

Из зарубежной пушкинианы

В этой книге Пушкин приходит к читателю из-за границы, где он сам, «невыездной поэт», никогда не был. После 1917 года Пушкина за границу увезли изгнанники, которым казалось и мечталось, что очень скоро они вернутся на родину. В их архивах, дневниках и воспоминаниях Пушкин оставался частью (и очень большой!) России, которую они страстно любили и покинули не по своей воле. Потребовалось около века (и даже больше), чтобы «зарубежный» Пушкин вернулся в родные края.Автор книги Владимир Фридкин, доктор физико-математических наук, сотрудник Российской Академии наук, профессор университета Линкольна (США) и Торенто (Италия), пушкинист и литератор, много этому содействовал.

Владимир Михайлович Фридкин

Биографии и Мемуары18+
<p>Владимир Фридкин</p><empty-line></empty-line><p>Из зарубежной пушкинианы</p>Большая часть фотографий в этой книге сделана автором и опубликована впервые.

Памяти мамы

<p><emphasis>Как создавалась эта книга</emphasis></p>

Эта книга не столько писалась, сколько составлялась и редактировалась. В нее вошли работы по Пушкину и пушкинскому писательскому кругу, публиковавшиеся автором на протяжении нескольких десятков лет. Написано несколько новых сюжетов. Включено много никогда не публиковавшихся фотографий и рисунков.

Начало было положено заданием моего школьного друга Эйдельмана поработать над архивом друзей Пушкина, князя А. Б. Козловского и Я. Н. Толстого, «выплывшего» в 70-х годах неизвестно откуда и объявившегося в Парижской национальной библиотеке. Перед моим отъездом в Париж Натан сказал:

— Мне, историку, по понятным причинам ехать за границу не разрешают. А тебя, физика, по непонятным причинам туда пускают. Найди время и загляни в отдел рукописей на улице Ришелье.

Время было советское, и Натан забыл, что по тем же «понятным» причинам меня не выпускали на Запад почти пятнадцать лет. Но потом я удостоился международной премии за создание первого в мире ксерокса. За премией надо было ехать в США, и меня стали выпускать. Сначала изредка, потом — чаще. И я стал выкраивать время для работы в западных архивах. Так вышли три моих пушкинских книги: «Пропавший дневник Пушкина» («Знание», 1991), «Чемодан Клода Дантеса» («Книжный сад», 1997) и «Дорога на Черную речку» («Вагриус», 1999). Как только работа по физике стопорилась (это бывает всегда и у всех), я брался за литературную. Вроде тех самых хитрых папаш у Маяковского («землю попашут — попишут стихи»).

Под прицелом я держал библиотечные и семейные архивы на Западе. Они были мало исследованы: в них было трудно попасть из-за железного занавеса. А семейные архивы — это не только новые документы. Это еще и живые люди и их судьбы, пушкинские потомки, от которых до Пушкина, по выражению Эйдельмана, — два, три рукопожатия. Это еще и воспоминания, перешедшие в наследство от отца и деда. Аура, воздух пушкинского времени. У нас он за три четверти XX века рассеялся колючими ветрами, дувшими от Святогорья и Финского залива до восточных хребтов ГУЛАГа. А в чужом краю, в старых русских домах Латинского квартала, среди седых развалин Вечного города, где и не ступала нога Пушкина, этот быт, этот воздух как бы застоялся. Его перенесли сюда изгнанники.

Правильно было бы назвать эту книгу «Моя зарубежная пушкиниана». Ведь охватить все сокровища, хранящиеся на Западе и еще ждущие своего возвращения на родину, одному человеку, и даже одному поколению, не под силу. Поэтому эта книга — лишь география моих путешествий, история моих удач и разочарований. Но книга под названием «Моя зарубежная пушкиниана» уже существует. Так назвал свою небольшую книгу Сергей Лифарь, великий танцор, балетмейстер и страстный пушкинист. Не хотелось бы повторяться.

Поэтому я назвал книгу «Из зарубежной пушкинианы», чтобы не вводить читателя в заблуждение. Автор льстит себя надеждой, что она заинтересует читателя, заставит задуматься над связью времен и преемственностью русской культуры.

В. М. ФридкинМосквасентябрь 2005 г.<p>Один день в Сульце</p>

Тот незабываемый день я неожиданно пережил снова несколько лет спустя, в гостях у профессора Нитше.

Рудольф и его жена Хильдегард живут под Фрайбургом, в Шварцвальде, в доме на берегу горной речки. Вечером за окнами гостиной синели сугробы, мела метель. Окна старой часовни на крутом берегу светились желтым светом. За ужином, рассказывая о своем институте, Рудольф отвлекся, как будто что-то вспомнил: «Кстати, тебе привет от месье Брауна. Мы заезжали недавно в Сульц. Барон Марк де Геккерн-Дантес уже два года как умер. А твои цветные фотографии давно готовы. Вот они…»

Разглядывая фотографии, я вспомнил во всех подробностях удивительный день, проведенный в Сульце…

Зимой 1978 года мы встретились с западногерманским физиком Рудольфом Нитше и его женой Хильдегард на конференции в Париже, проводившейся университетом Пьера и Марии Кюри. После конференции я возвращался в Дижон, где читал лекции. Это был конец января, и неделя у меня оставалась свободной — университет был закрыт на каникулы. Нитше предложил провести это время вместе. Но где? И вот тогда я сказал, что хотел бы съездить в Сульц. «Сульц? Где это?» — спросил Рудольф. Мы с трудом разыскали на автомобильной карте маленький город, расположенный в Эльзасе между Кольмаром и Милузом, в 70 километрах от Фрайбурга. «Но почему Сульц? Впрочем, нам это очень удобно, мы возвращаемся домой на машине через Кольмар, и это всего 15 километров в сторону».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии