Из записок судебного деятеля

Деятельность председателя столичного окружного суда в мое время (1878–1881) представляла и, конечно, представляет до сих пор много сторон, делающих ее не только чрезвычайно ответственной, но подчас и тягостной. Управление сложным судебным учреждением на правах «первого между равными» среди лиц судейского звания и с обязанностями контроля и надзора за многочисленными подчиненными, служебную работу которых надо направлять и регулировать, обширная переписка с министерством юстиции и разными ведомствами, прием просителей и т. п. в значительной мере обращают председателя в администратора, причем последний нередко совершенно заслоняет в нем собою судью. Даже председательствование в общих собраниях отделений суда с многоразличными вопросами, подлежащими его ведению, носит по большинству из них скорее распорядительно-дисциплинарный, чем судебный характер. В мое время в Петербургском окружном суде было семь отделений и в них семь товарищей председателя и 20 членов, было 7 секретарей, 27 помощников секретаря и 41 судебный пристав, не считая состоявших при суде судебных следователей, нотариусов и кандидатов на судебные должности. Теперь общее число этих лиц возросло более чем вдвое и по-прежнему на председателе лежит тяжкая, чреватая крайними неприятностями обуза — денежная часть суда, которою в мое время заведовали бухгалтер и помощник секретаря. Оба они получали содержания не более 1000 рублей в год каждый, а оборот кассы выражался в десятках, а иногда и сотнях тысяч рублей, и председателю приходилось, среди массы всякого другого дела, подписывать ассигновки на огромные суммы. Мой предместник, человек жизнерадостный и довольно беззаботный, шутя говорил мне: «Да! Касса — это своего рода вулкан, но я смотрю на это так: ассигновки на малые суммы проверяю с документами, а как перевалит тысяч за десять, так уже и не проверяю: во-первых, некогда, а во-вторых, все равно мне нечем будет заплатить начет»… Но я не мог разделить этого шутливого взгляда и не раз тревожился, когда в «вулкан» поступали очень большие суммы, как, например, по расчетам Грегера, Горвица и К^o с военным министерством после Восточной войны. Вместе с тем на председателе лежит, по моему мнению, нравственная обязанность ведения дел, особо выдающихся по общественному значению или по сложности возникающих в них юридических вопросов. Ему следует принимать по таким делам на себя перед лицом общества и кассационного суда ответственность за правильное, согласно с законом, руководительство присяжными. Так смотрели, председательствуя в разных громких процессах, почти все председатели Петербургского окружного суда, так делал и я, совлекая с себя на время администратора и погружаясь в более мне свойственную область судейской деятельности. По многим причинам и обстоятельствам, на которые я указывал в предыдущих моих «заметках и воспоминаниях», этот своеобразный отдых от административной деятельности был, однако, в то время сопряжен с тягостными впечатлениями и испытаниями, действовавшими, в конце концов, утомляющим и раздражающим образом. Поэтому, когда в конце четвертого года пребывания в должности председателя я получил за границей осенью 1881 года телеграмму министра юстиции с предложением занять место председателя департамента судебной палаты в Петербурге, я охотно согласился на это предложение. Постоянная чисто судебная работа с очень малым кругом сотоварищей и подчиненных, поставленная в строго определенные рамки рассмотрения вопросов о предании суду и жалоб на приговоры первой инстанции, обещала мне то спокойствие, в котором я очень нуждался.