Из записок судебного деятеля

Между тем собранные по делу данные, в своей совокупности, не только оказались идущими совершенно вразрез с предположением о самоубийстве Петина, но из них с несомненностью обнаружилось, что между женою последнего и Анисимовым существовала с трудом скрываемая связь, по поводу которой между супругами происходили бурные сцены, после одной из которых, за год до смерти мужа, Степанида Петина сказала одной свидетельнице: «Ну, погоди, старый черт, я тебя отравлю». Это обстоятельство, в связи с худо скрываемою ненавистью Анисимова к Петину, заставило обратиться, по правилу «is fecit cui prodest» к отысканию улик против усердного добровольца по исследованию причин самоотравления Петина и словоохотливого его биографа. Явилось подозрение, что письма, полученные Петиным и предводителем дворянства, исходят из одного источника и что таковым является Анисимов. Внешнее сравнение их с почерком последнего дало, однако, отрицательные результаты: бумага, чернила, начертание букв оказались в обоих письмах совершенно разными. Это не остановило, однако, вдумчивого и энергичного следователя, и он решился произвести через сведущих людей литературное исследование этих писем в связи с изложенной Анисимовым «краткой биографией» Петина. В качестве экспертов были приглашены известный ученый, профессор Московского университета Н. С. Тихонравов, профессор Брандт и магистр Рузский, представившие обширную и потребовавшую большого труда работу, в которой они выяснили основную идею всех трех документов, обусловленное ей содержание их, манеру изложения и характеристические особенности стиля и языка их. В общем выводе, к которому эти лица пришли путем тонких психологических соображений и сопоставления текстов в целом и в отдельных частях, ими было признано, что оба письма написаны Анисимовым с целью отклонить от себя подозрение в подготовляемом им отравлении Петина. Биография последнего, которую Анисимов с такой готовностью предложил приобщить к делу, дала, в своем изложении и содержании, богатый материал для решительных выводов об авторстве его и по отношению к письмам. Многими глубокими и- вместе остроумными соображениями эксперты доказывали, что содержание писем и биографии составляет развитие основной мысли автора, состоящей в том, что не нужно искать виновных в смерти Петина, что за таких подлецов никто не должен нести ответственности пред небом и людьми и что Петину следовало самому покончить с собою. Они отмечали также, что именование Петина «отвратительным подонком мошенничества» встречается в обоих письмах, по внешности своей исходящих от разных лиц, а что излюбленные Анисимовым выражения: «сказать еще несколько слов», «послужить к чему-нибудь» и «змеиный шипучий яд» составляют принадлежность и биографии, и писем.

Обращаясь к общим выводам о манере изложения и особенностях стиля и языка во всех трех документах, эксперты нашли, что литературные приемы автора рассчитаны на воздействие на воображение читателя. Прошедшее событие излагается, как развивающееся перед глазами читателей; для живости рассказа очень часто употребляется выражение «и вот»… и предложения после точки начинаются с союза и (например: «и когда за чаем»… «и причина его болезни» и т. д.); вместе с тем везде является скопление местоимений третьего лица в одном и том же предложении («и послать ему его тебе», «и стал ему его объяснять»); периоды отличаются крайней длиннотою, запутанностью и несогласованностью начала с концом; местоимения употребляются неправильно; вместо предлога из везде употребляется с («мне известно с телеграммы», «сего рассказа стало ясно») и т. д. Привлеченный в качестве обвиняемого, Анисимов упорно отрицал свою виновность, обвиняемая в соучастии с ним вдова Петина отзывалась полным незнанием даже очевидно известных ей обстоятельств. Оба были преданы суду. В день заседания препровождаемая в здание суда вдова Петина отравилась спрятанным у нее ядом — стрихнином, Анисимов судился один и был присяжными признан виновным в предумышленном отравлении Петина.