Читаем Из записных книжек полностью

Пьет сухие вина, которых терпеть не может, старается увлечь на ночную прогулку каждую официантку.

Писатель. Все знает, а выразить ничего не может, как собака. За него выражает редактор.

Лжет каждый, а любят тех, кто лжет лучше.

В автобусе наступил на ногу. Татуировка "Гена" на руке: Гена, сойди с ноги.

Не ищите подлецов. В основном подлости совершают хорошие люди.

Допился до того, что разговаривает трезвым голосом.

Не может обыкновенный человек - только философ. Обыкновенный человек не выдерживает лести, вероломств, криков. Должен быть выше лести выше всего. Почему-то как только такой появляется - его убивают.

Охота за счастьем. Одни счастье высиживают, другие - выпрашивают, третьи - ждут его на большой дороге.

Мы торопимся, но все-таки мы не успеем.

Дайте женщину, из-за которой дерутся все.

Я вспоминаю то одну из своих женщин, то другую. Таким образом, я все еще продолжаю им изменять.

Обнаглевшие мухи совершали браки на носу у главы семьи.

Воровство - самая ответственная профессия.

Взгляд самоубийцы, - впрочем, по рассмотрении, оказалось, что он может убить не только себя.

Народу на трамвайной остановке, как поганых под Киевом.

Эти люди любят демонстрировать гордость. Настоящей нет, есть только показная, и они любят ее демонстрировать.

Когда она пила - все стыдливо отворачивались.

Я не знаю, как должны писать талантливые люди, но мне мои рассказы даются трудом.

Доменная печь. Создана воспламенять воображение поэтов.

Какое глубокое несчастье - любить по-настоящему или вообразить себе настоящую любовь.

Вечерело. Романтики пошли выпить и закусить. Занавеска нервно вздрагивала от ветра.

Все люди кажутся иногда самыми отвратительными типами Достоевского.

Муха, назойливая, как начинающий автор.

Луна спустилась настолько низко, что касалась темных силуэтов домов и выглядела уже принадлежностью города.

Сегодня я талантлив.

Из природных способностей у него больше всего было развито чувство долга.

Чувство, с которым он ожидал ее никак нельзя было назвать "томленьем упованья".

Будем называть друг друга на ты, тем более мы друг друга не уважаем, откровенно он ему.

Добр и ласков, как выздоравливающий больной.

Хорошенькая двадцатилетняя девушка - философ. Парадокс.

Старая сводня - луна - вышла.

В час ночи ему был подан трамвай.

Не хотел пить, но из вежливости и уважения к хозяину напился.

Вокзал - место ничего не значащих безнаказанных поцелуев.

На лице у него было написано, что он со временем горько и жестоко запьет.

Старость неизлечима.

Профессиональный пассажир.

- Вот вы, будущий инженер человеческого организма, скажите, чем выражается анатомия скуки?

От нее пахло утюгом.

Весна... радость... впрочем, несчастным можно быть и весной.

Он был поэтом, но, кроме огорчения, это слово ему ничего не приносило.

Рассказ ночного сторожа: "Воруют днем. Ночью делать нечего. Совестно получать деньги..."

По мере того как расширялся кругозор студентки N, юбка ее суживалась.

Каждый человек - государство, которым безраздельно управляет эгоизм.

Если в жизни все ищет противоположности, то его жена должна быть гением красоты, добра и т.д.

На станции на голландской печи нацарапано: "Пусть волны жизненного моря не смоют память обо мне".

Боевая подруга рецидивиста.

Жизнь прекрасна, когда вам не жмут ботинки, не болит голова, вас не выгнали с работы, есть деньги, ждут девушки.

Вдохновение импровизировал на машинке.

Воображение творческих работников занимал большой железный сейф с деньгами, который стоял в углу.

И вот я вырос из рубашки, в которой родился.

Бывает, что женщине много тепла не надо, бывает, она и дымком согревается.

Поэзия всегда противоречила жизни.

Мечты, которые сбываются, - не мечты, а планы.

Сколько бы ни старались литературоведы, они никогда не сделают Чехова сухим и скучным писателем.

В анатомке: "Работайте у нас до конца жизни". Им был нужен скелет.

Имейте дело с красивыми женщинами, потому что, если вы уходите от некрасивой, вы делаете ее несчастной, а красивая никогда не пропадет.

Старость закладывается в организме человека уже в первые годы жизни (из медицины).

Лариса. Вполне серьезное предложение:

- Посещай женщину, а встречайся со мной.

Шкловский. Чистота жанра. Не поступок, а путь к поступку. Необходимость изображения обстоятельств и проч. - все не Америки. Энергичный старик, очень театральный в манерах, в словах съедает последний слог, видимо, от старости.

Ялта днем и ночью. Посещение дома Чехова. Сергей Георгиевич Брагин, научный сотрудник. Ветки с деревьев, посаженных Чеховым. Магнолия, аукуба, японская айва, калина вечнозеленая, гималайский кедр, жасмин, розмарин - все это посажено Чеховым.

14 февраля. Три происшествия. Видел "8 1/2" Феллини, меня приняли в Союз писателей, Синявскому и Даниэлю дали соответственно семь и пять лет. "8 1/2" Феллини сбивает с ног, являет желание начать все сначала или молчать в тряпочку.

Склока. История со слушателем Мишаткиным. "Процесс", протокол в одном действии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука