Из-за девчонки

– Умереть.

– Чего?!

– Не трогай меня! Я сплю.

– Оля скоро придет. Что ей сказать?

– Что она мне н-надоела.

Оля Самохвалова оказалась легкой на помине. Сказала, что очень спешит, оставила для Колюни уроки и записку. В записке она сообщала, что за дежурство в классе санитарный пост школы поставил ему «отлично». А что она видела Катю Малышеву, выбегавшую из подъезда с футляром под мышкой, это оставила при себе.

«И тайно, и злобно оружия ищет рука!»

Ночью опять поднялась температура. В ушах гулко шумела горячая кровь. Из глаз в темноту уплывали, сцепившись, красные, синие, зеленые кольца. Во рту было сухо и жарко.

– Бабуля… – еле удалось отодрать язык от раскаленных зубов. – Бабуля!..

– Кричать зачем? Я здесь…

– Посмотри, что у меня под т-тахтой лежит.

Загорелся свет. Бабуля, вся седая, в белой ночной рубашке похожая на привидение, перекрестилась и, кряхтя, полезла под тахту. Достала оттуда и поднесла к его глазам желто-красное яблоко.

– И больше ничего.

– Не ешь его! Оно отравленное.

– Будет глупости болтать! – осерчала она. – Спи.

На его лоб, зашипев, легло мокрое полотенце. Свет погас. Полотенце впитывало в себя все ночные кошмары. Разноцветные кольца стали распадаться на светящиеся точки… Вот и вовсе исчезли.

Днем приходила врач. Послушала его и сказала, что ничего не понимает.

– Легкие и сердце у тебя уже в порядке. А состояние, сама вижу, тяжелое…

«А чего тут понимать?» – лежал и про себя думал Колюня, пока врач измеряла ему давление. Такое состояние у него из-за плохого настроения. И за него он должен благодарить своих одноклассников – Коробкина и Малышеву. Называется – навестили…

– Если не хочешь иметь осложнений, раньше времени не вставай.

Раньше времени? Да лучше вообще никогда не вставать! Лежать, лежать, ни есть, ни пить, остановить дыхание – и до скорой встречи на том свете!..

Обида, горечь, возмущение лихорадили кровь, туманили голову Колюни. И в чем-то мы должны разделить его чувства, если хотим быть справедливыми ко всем сторонам этого лирического треугольника. Он хотя и самая малая в нем сторона – все же сторона!

Что оставалось ему делать после того, как Малышева сказала, что любит другого? На что еще было надеяться? На чье плечо опереться?

День-два он ждал: она позвонит и скажет, что погорячилась. И это было бы самым сильным утешением для него! Но – не дождался… И тогда он, пристроив телефон на груди, сам стал названивать ей. Но едва она брала трубку – бросал свою! Таким отчаянным способом он хотел – не говоря – сказать ей: «Ну позвони же-е-е-е!..»

И как-то раз после нескольких сеансов этой (телепатической, по сути) связи у него над самым сердцем, подобно небесному грому, раздался звонок! Он в мгновение ока сорвал трубку.

– Привет… – звонил Коробкин. Он с самого начала взял шутливый тон. – Спишь, что ли, с телефоном? Так быстро взял трубку…

Колюня весь похолодел.

– Что н-надо?!

– Все еще болеешь?

– П-предположим…

– Я тебе чего звоню? Ты не можешь подождать с деньгами за трубу? Мать купила новый холодильник, истратила свои и мои. Но летом я опять поеду в деревню, заработаю и отдам.

– Могу выписать д-дарственную.

– Нет, так не пойдет. Лучше я займу у кого-нибудь и тебе отдам. (Забегая вперед, скажу: он так и сделал.)

– Не надо!.. Когда откроешь на небе Луну, назовешь ее в честь меня. И мы б-будем квиты…

– Хочешь завести меня? Не выйдет! Ты лучше пой. Это у тебя здорово получается. Про любовь, про свет в ночи…

Колюня сбросил с себя аппарат на пол и зарылся лицом в подушку…

В те дни в его душе шла отчаянная борьба. Точнее говоря, ее вели «внутренний голос» Колюни, другими словами его совесть, и дух мести, с которым больной, лежа в постели, не расставался теперь, словно малыш с игрушкой. Вот образец того, как яростно и непримиримо спорили между собой «внутренний голос» (сокращенно – ВГ) и дух мести (ДМ).

ДМ. Совести у Коробка ни на грош! Неужели он забыл, что говорил о Малышевой вначале?

ВГ. Совесть в таких делах ни при чем. Можешь мне на слово поверить.

ДМ. Ненавижу его! Даже тень его ненавижу!..

ВГ. Бесишься… А толку?

ДМ. Ты прав! Пора переходить от слов к делу. Отравить? Нет, это грязная работа. Самое лучшее – устроить ему честную «темную». Разукрасить его, как пасхальное яичко. Неплохо выбить передний зуб. Пусть она тогда любуется на его портрет. Ха-ха-ха!..

ВГ. Слушать тебя неприятно.

ДМ (искренне). Почему?!

ВГ (безнадежно). Руками тут не поможешь.

ДМ. А ноги на что? В карате ими только и пользуются.

ВГ. Ставим на этом точку. Пока я его совесть, этому не бывать!

ДМ (багровея). На его месте я бы поскорее отделался от тебя. Зануда ты страшная, а не совесть!

И на самом деле ты его враг номер один. На каждом шагу, за каждую мелочь угрызаешь. Связал по рукам и ногам… Нет, я верю: придет время – ученые найдут средство против тебя! Станут делать прививки или будут, как аппендикс, удалять. Счастливо заживут люди…

ВГ. Не желаю слушать твой бред. На «темную» накладываю вето.