Из варяг в хазары

Ага вот! Не его ли это крадущиеся шаги? Натянув плащ, Снорри прикрыл глаза, приняв вид крепко спящего человека. Лейв Копытная Лужа осторожно подошел к нему, освещая путь факелом. Кто-то из слуг вскочил, но, узнав варяга, поспешно улегся обратно — уж больно безумный вид у того был. Прирежет еще. А рисковать жизнью ради хозяйской собственности охотников мало. Лейв дрожал от нетерпения. Ну, наконец-то! Наконец-то он отомстит этому недоумку! Столько лет ждал этого момента, и вот он наконец настал. Конечно, лучше бы было, если б Снорри умер так же, как умер Войша, да уж слишком условия сейчас неподходящие, а до Саркела раненый норманн вполне может и помереть сам, без всякого участия Лейва. Ну нет... Наклонившись, Лейв вытащил из ножен кинжал, размахнулся...

И был сбит с ног мощным ударом! Опрокинутый факел упал в снег и, зашипев, погас. Сдерживая боль, Снорри выбрался из сугроба. Рядом с ним лежало неподвижное тело Лейва. Не тратя времени даром, Снорри сорвал с него пояс с мечом и кожаным кошелем-калитой. Пошарив по кошелю, отбросил в снег, оставив лишь меч... и извлеченный из калиты кусочек скрученной березовой коры. Поначалу хотел выбросить его, да вдруг задумался, с чего бы это прощелыга Лейв таскает с собой бересту. Развернул, всмотрелся в розоватом свете утренней зари. Три руны... «Змея» «Смерть»... Третья истерлась... Снеккья — «змея» смерть — ясно... а потом что? X... Хельги! Интересно. Уж не за этим ли Лейв и его люди едут в Саркел?

Но ведь ярла там нет... Тем не менее... Изможденное лицо молодого викинга вдруг озарилось радостью. Опустившись на колени, он быстро пополз к дальнему шатру — видел, как именно туда, связав, бросили златовласую рабыню. Ладислава — так ее, кажется, звать. Часовых у шатра с невольницей не было: то ли ромей этим не слишком озаботился, то ли поступил мудро — не захотел посылать козлов в огород за капустой. Тем лучше... Эх, надо было всадить Лейву кинжал в сердце. Да некогда уже — светает. О, боги, было бы неплохо, если б вы наслали бурю! Собрав последние силы, Снорри полз к шатру. Передвигаться как-то иначе он просто не мог из-за раны.

Проснувшийся купеческий служка проводил его взглядом. Кажется, недобитый варанг убил молодого толстяка? Вот и хорошо. Зря вообще Евстафий поверил варангам. Пусть меж собой ссорятся, а этот, глядишь, и еще кого из них прикончит. Так им всем и надо. Слуга улыбнулся и натянул на голову попону.

— Тихо, — шепнул Снорри, вползая в шатер к Ладиславе. Быстро развязав девушке руки, он протянул ей кусок бересты, только что найденный в калите Лейва.

— Слушай меня внимательно, девица. Сейчас, пока еще не рассвело, ты покинешь караван.

— Но меня поймают!

— Им будет не до тебя. К тому же, я верю, боги пошлют бурю. Беги же! Сначала — оврагом, затем... Там, на востоке, — утесы, их хорошо видно. Иди прямо к ним, а затем свернешь влево, там уже видны стены Итиля. Налегке ходу — сутки. Вот, возьми плащ.

— Но... — Девушка с сомнением взглянула на раненого варяга.

— Слышишь эти крики? — прошептал тот. Ладислава кивнула.

— Это играют в кости в шатре купца, — пояснил он. — Как ты думаешь, куда они пойдут после?

Без лишних слов девушка взяла плащ.

— Найдешь в Итиле Хельги-ярла. Передашь вот это. — Снорри кивнул на бересту. — Иди же!

— Прощай, — сказала Ладислава. — Но что будет с тобой?

— А меня уже давно заждались в Валгалле, — улыбнулся в ответ Снорри. — Там, в золотых чертогах Одина, ждут меня старые боевые друзья: Ингви Рыжий Червь, Харальд Бочонок, Радимир... Радимир... О, как он обрадуется, увидев меня, старый насмешник! Давненько мы с ним не пили доброго пива, вот теперь попируем вдоволь за столом Одина. Ну, время дорого, иди же, ты еще нужна этому миру. А у меня другая дорога.

Снорри говорил медленно, тяжело дыша и часто останавливаясь. На лбу его выступила испарина, и всё тело пылало горячим болезненным зноем.

— Иди же!

— Прощай, — снова произнесла Ладислава и вдруг, нагнувшись, крепко поцеловала раненого в губы.

— Иди...

Откинув полог шатра, девушка набрала в легкие побольше воздуха и, пригнувшись, стрелой понеслась вниз, к оврагу.

— Ушла, — сказал сам себе Снорри. — Нет, мне пока еще рановато в Валгаллу. — Он подполз к входу в шатер и приготовил кинжал. — Ну, идите же... Неужто никому из вас не хочется женщины? Только хорошо бы вы явились по очереди, а не все сразу.

Первым женщины захотелось Альву. Вернее, выпало на костяшках — не зря ведь играли всю ночь. Довольный, Кошачий Глаз выбрался из шатра сурожца, спустив штаны, облегчился и, алчно улыбаясь, направился к пленнице. А в воздухе уже клубилась пурга, размывая белесой мглой алые хлопья восхода.

— Ну, иди же сюда, красавица, — входя в шатер, промурлыкал Альв, еще не зная, что это были последние слова в его жизни. Острое лезвие кинжала, повинуясь твердой руке Снорри, мягко вошло ему прямо в сердце.

— Ну, вот и первый, — удовлетворенно кивнул молодой викинг, оттаскивая мертвое тело в глубину шатра. — Интересно, скоро ли пожалует следующий?