Из варяг в хазары

— Это муэдзин, помощник священника, — подойдя сзади, пояснил Никифор. — Я видел таких в Никее. Болгары поклоняются Аллаху, а не Иегове, как хазары. Что, тоже не спится, ярл?

Хельги молча пожал плечами.

— А я вот всё думаю о недавней находке. О тех убитых оскопленных рабах, вернее, о «кровавом орле» на спине одного из них. — Монах поежился. — Это ведь работа кого-то из викингов.

— Но, кроме нас, здесь нет ни одного викинга! — воскликнул Хельги. — Или они всё-таки были здесь раньше?

— Быть может, они отплыли лишь только вчера, ярл! И я бы дорого дал, чтобы знать наверняка, кто они такие и какой пакости можно от них ожидать…

Ярл усмехнулся:

— Я бы хотел это знать не меньше тебя. И еще одно хотелось бы вызнать — солгала или нет дочь Вергела?

— О том, что ее украли меряне, а не чужие викинги?

Хельги кивнул.

— Ну, об этом мы, пожалуй, никогда не узнаем, — засмеялся монах. — И еще хочу попросить — не называйте меня монахом, этой чести я пока еще не заслужил — я всего лишь скромный послушник.

— А велика разница?

— Как между ярлом и бондом, — серьезно ответил Никифор.

Негромко переговариваясь, они прогуливались вдоль пристани, осторожно обходя еле заметные в темноте торговые ряды и шатры, на всякий случай окопанные рвами. Кое-где, перед особо большими и пышными шатрами, путь им молча преграждали воины — в таких местах приходилось поворачивать обратно или обходить эти места у самой реки. Светила луна, большая, ярко-желтая, круглая, словно огромный ромейский солид. Никифор посмотрел на множество ладей, покачивающихся на мелкой волне у причалов, перевел взгляд на луну-солид и вдруг, что-то вспомнив, спросил:

— Могу я занять у тебя немного серебра, ярл?

— Серебра? — Хельги чуть не споткнулся. Вот уж от кого он не ожидал такого вопроса, так это от упертого ромейско-ирландского монаха… вернее, послушника.

— Ты знаешь, я никогда не просил, мне просто не нужны суетные вещи, но… — взялся было путано объяснять Никифор.

— Вот что, парень, — перебил его ярл, которого разобрало чисто детское, мальчишеское, любопытство. — Ну, на самом деле, на что монаху серебро?

— Я просто… просто хочу выкупить у хозяйского подручного Имата одну рабыню, Ладиславу, ты ее знаешь…

— Конечно, знаю. — Хельги кивнул. — Только Имат ее тебе не продаст, уж больно красива девка — выгодный товар, даже у меня серебра не хватит. Я вот как-то пытался договориться… Постой-ка! — Ярл хлопнул себя рукой по лбу. — Помнишь, как именно украли Халису, ну, хозяйскую дочку?

Никифор наморщил лоб:

— Ну да. Помню. Только смутно.

— Ты должен помнить, что тогда погибло четверо воинов из охраны Вергела и случайно — случайно! — уцелел Найден, которого пришлось оставить в Белоозере. Я надеюсь, что он там благополучно выздоровеет и с попутным караваном доберется обратно в Альдегьюборг. Так вот, Найден обмолвился в бреду, что в числе нападавших были те же люди, что пытались похитить девушек на берегу Волхова, те, кто похитил вот эту самую Ладиславу! А раз так, то и она должна знать нападавших. Ну, по крайней мере, хоть как они выглядели. О, боги, как же это раньше мне не пришло в голову! Завтра же поговорим с Ладиславой, когда Имат с купцом уйдут на торжище. И — я думаю, мы еще нагоним тех викингов — Ладислава нам тогда очень пригодится… Очень. Слушай-ка, Никифор! А тебе зачем эта девушка? — Прищурив глаз, Хельги лукаво посмотрел на послушника. Тот не отвел взгляда.

— Я хотел дать ей свободу, — твердо заявил он. — С попутным караваном русов она бы смогла добраться до Белоозера, а там разыскала б Найдена, вместе бы что-нибудь и придумали.

— Опасная затея для молодой девушки!

— А лучше остаться рабыней?

— Безопасней! Ты что, Никифор, вчера родился? Хочешь выкупить девчонку из одного рабства только для того, чтобы ввергнуть ее в другое? Ты же сам прекрасно знаешь, что в пути с нею может случиться именно так, если не хуже! Да и… по крайней мере, сейчас ей здесь не так уж и плохо: рабынь не заставляют работать, хорошо кормят и не бьют. А если этот недоношенный тролль Имат опять пустит в ход свою плетку, ему придется иметь дело со мной, и он это знает.

Никифор опустил голову и замолк. А что скажешь? Молодой, но уже весьма опытный ярл был полностью прав.

— Ладно, придумаем что-нибудь. — Хельги хлопнул приятеля по плечу. — И в самом деле, зачем такой красивой девчонке быть рабыней какого-нибудь вонючего хазарина? Уж куда как лучше быть второй или третьей женой викинга, на первую она по младости лет не потянет. Да-а-а… Красивая девушка Ладислава…

Хельги вспомнил свою первую встречу с ней, там, в Ладоге. В числе других девчонок Ладислава сговаривалась идти на тайные пляски. Нежное смеющееся лицо, чуть тронутое загаром, волосы цвета спелой ржи, длинные ресницы, глаза — как огромные васильки… И багровые полосы на золотистой, чуть тронутой мягким загаром, коже! Следы плетки Имата. А ведь эта Ладислава чем-то напоминает Сельму, жену. Такие же тонкие черты лица. Волосы у Сельмы, пожалуй, чуть светлее, а глаза, наоборот, более темные, похожие на воды фьорда в солнечный день.