Из тени и тишины (ЛП)

Две стороны вне Духа не пересекались после того, как мир был разрезан на два королевства. Когда старые короли начали воевать за территорию, власть или что — то еще, чем в истории пытались это объяснить, два королевства не смешивали силы.

Это было неслыханно.

Были истории о потерянных любимых и тех, кто прятался на территории Духа или в мире людей. Жители Люмьера и Обскурита с запретной любовью. Даже у их детей никогда не было больше одной силы. Одной стихии.

Многие маги были только с одной стихией. Две стихии не были удивительным делом, но таких магов все равно было меньше. А маг с силами обоих королевств в венах?

Я не слышал о таком после Падения, это был миф о том, что было раньше.

И теперь Вин стояла передо мной с силой, с которой она не могла справляться — по крайней мере, пока что — и это было только начало.

Мир разбивался вокруг нас на кусочки, дыры в нашей вселенной становились шире. Народ кричал, целители пытались колдовать. Они изо всех сил старались сохранить жизни других, пока другие собирались вместе и пытались дышать.

— Ладно. Понимаю. Мы разберемся. Делай, что нужно, — я сделал паузу и нахмурился. — Но я пойду за ней, как только смогу. Я уйду.

— Мы и не надеялись на другое, — быстро сказала Вин. — Мы найдем ее. И не только из — за того, кто она. Не только из — за того, какая она. Потому что она Лирика. Она наша.

Я понимал это. Мир нуждался в Лирике из — за ее сил, из — за пророчества. Наши друзья и семья нуждались в ней, потому что она была Лирикой.

Я нуждался в ней, потому что она была половинкой моей души.

Моим сердцем, моим будущим. И я должен умереть ради нее, не наоборот. Я не дам Серому получить ее.

— Еще новости? — спросила я, мы пошли сквозь отряды, проверяли тех, кто бился за свободу на нашей стороне. Там были воины, пекари, учителя — те, кто никогда не бился, но они были по — своему сильными. Они были обучены, а когда будет возможность, их обучат еще лучше. Они бросили все, чтобы сохранит жизнь нашего народа, и я никогда не забуду этого.

— Лания с Дельфиной, помогает ей.

Я вздохнул.

— Дельфина выживет?

Вин кивнула, Тиган подошел, когда мы остановились возле утеса. Мой другой лучший друг молчал, напряженный, его лицо покрывала сажа.

Я не знал, что ему сказать, хотя вряд ли были слова. Он увидел, как его мать сгорела, бился вместе с горюющим отцом, чтобы защитить этот мир. Но казалось, что этого было мало. Я не мог ему помочь.

— Дельфина больше не будет видеть, — сказала Вин, выдохнула с дрожью и продолжила. — Она спасла мою жизнь, — Тиган сжал ее плечо, но Вин стряхнула его руку.

Это удивило меня, но не должно было. У них всегда были переменчивые отношения, но они все сильнее отдалялись. Я ничего не мог поделать с этим. Я со многим почти ничего не мог поделать.

— А Лания? Как она? — спросил я про леди Воздуха, хотя она вряд ли хотела оставаться с этим титулом.

— Моя бабушка цела. Лишь пара синяков, — сказал Родес, подойдя к нашей группе.

Я посмотрел на него, его темные волосы были убраны назад, серебряные глаза потемнели. Когда — то я ненавидел его. Я верил всю жизнь, что он был противоположностью того, кем был я, за что я стоял.

Настоящий принц Люмьера, покойный Эйтри, был моей противоположностью, но я толком не думал о нем. Он был почти бессильным, пока не использовал Серого, чтобы попытаться убить нас. Из — за этого он умер в муках.

А Родес? Родес всегда был похож на меня по силе. Он искал Жрицу Духа из пророчества, как я. Когда мне пришлось оставить поиски, потому что мое королевство умирало, и защитников не хватало, Родес продолжил искать ее.

Он нашел Лирику, думал, что она была его половинкой, не моей. Мы все ошибались, и я был ревнивым дураком.

Родес оставил дом и нашел ее, но не знал истинную гниль, которая скрывалась в его королевстве. Никто из нас не знал.

— Я рад, что она в порядке, — честно сказал я.

— Она будет с Дельфиной, пока бывшая королева Люмьера не сможет снова биться. Она будет, даже если ей придется учиться иначе колдовать.

— Уверен?

— Она сможет биться рядом с твоим дядей и помогать исцелять.

Мой дядя, Ридли, был целителем. Я думал, что он был из Обскурита, но обнаружил, что он был шпионом из Люмьера и магом Воды. Но никто не успел еще понять это. Он состоял в браке с моим дядей Джастисом, нашим кузнецом и сыном старого короля. После смерти моей матери, когда она спасла Лирику, титул перешел мне. Теперь я был королем Обскурита — того, что осталось от королевства.

Глядя на обгоревшие останки поля боя, я задумался, каким королевством буду править. Я вырвался из этих мыслей, зная, что нужно было сосредоточиться. Только я не мог без Лирики. Ее у меня забрали. У всех нас забрали.

— Ты в порядке? А Розамонд? — спросил я у него, говоря о сестре Родеса, Пророчице.

— Мы оба в порядке. Она с Эмори. Помогает Ридли и Джастису с ранеными.