Из старых записных книжек (1924-1947)

Т.Г.Габбе предстояла очень сложная операция. Ее положили на операционный стол. Приготовились хлороформировать. В эту минуту она, по ее словам, прощалась с жизнью.

Хлороформировал ее молодой врач, красивый блондин с усиками. В последнюю минуту он нагибается и томным, светским голосом спрашивает:

- Вы танцуете?

Словно приглашает на вальс или румбу.

Потом выяснилось, что вопрос не был праздным. У танцующих лучше развиты брюшные мышцы.

* * *

- Сказал бы словечко, да волк недалечко.

- Какой волк?

- Это понимать надо.

* * *

Домработница Лиза, когда приехала из деревни, к телефону и подступиться не умела. А недели через две-три слышу, ведет такой разговор:

- Алё! Нюрка, это вы? Здравствуй.

* * *

"...Носилки (кардинала Ришелье) были так велики, что пришлось не раз расширять для них дорогу, ломать стены в городах и деревнях, где они не могли пройти. Вот таким образом, по словам тогдашних летописцев, приведенных в неподдельный восторг всей этой роскошью, передвигался кардинал, проходя точно завоеватель сквозь пробитую брешь крепости.

Мы весьма старательно, но, увы, тщетно, искали выражений того же восторга в манускриптах, оставленных владельцами и жильцами пострадавших домов".

Альфред де Виньи{287}. "Сен-Мар".

* * *

- Я сегодня в городе была, кино смотрела.

- Какую картину?

- "Под крышами в Париже".

- Ничего?

- Мне не пондравилось. Чересчур вульгарно.

* * *

Играли в карты.

- Не смеши, - говорит. - Мне больно смеяться.

А через два часа - операция. Гнойный аппендицит.

* * *

Пасторальный роман Оноре Дюрфе (1568-1625) "Астрея", посвященный истории любви пастушки Астреи и пастуха Селадона, занимал свыше 6000 страниц.

Умели товарищи писать! И читатель был не тот - терпеливый, выдержанный.

* * *

В поезде. Средних лет человек, одессит, забравшись с ногами на лавку, читает. Это страшно увлекательное и вместе с тем чертовски трудное занятие для него. Он сопит, двигает неестественно густыми бровями. Шевелюра у него тоже густая. Волосы будто мочала из матраса. Читает, засунув в рот палец. Выворачивает нижнюю губу. По всему видно, что человек выучился читать недавно. Читая, шевелит губами. Некоторые слова произносит вслух.

- Гревс, Гревс, - шепчет он.

* * *

В ресторане пожилой одессит с актерской внешностью.

- Это какой портвейн?

- Десятый номер.

- Похоже, что от него кто-то помер.

Подают жаркое.

- Это сделано из свиньи, умершей естественной смертью на почве недоедания.

* * *

"С винцом в груди".

* * *

В санаторной столовой.

Заигрывает с подавальщицами.

- Зиночка, вы меня не любите?

- Нет.

- Через почему?

* * *

- Прекрасненько.

* * *

Инспектор бригады одесского уголовного розыска Гукайло начинает рассказывать один из случаев своей розыскной практики:

- Шикарная женщина с легким уклоном выходит замуж за стильного капитана дальнего плавания. Она не красавица. Нет. У нее не классическая, а, я бы сказал, бытовая красота...

* * *

Мать этой женщины - "старуха с гулящим уклоном".

* * *

Сегодня (9.XI) чудесный, совершенно весенний день. На улицах пахнет землей, свежими булками, красками: так отчетливо слышатся оттенки запахов. Зашел в магазин - аптекарский. И вдруг понял: да, пахнет аптекарским магазином. Вспомнилось детство и магазинчик Васильевой на Лермонтовском. Долго сидел на Французской набережной, на бульваре. Море и гавань отсюда хороши бесподобно. Я несколько раз щелкнул своей "лейкой", но разве передаст фотография всю прелесть оттенков цвета и света, прозрачность воздуха, чуть видное трепыхание паруса и, наконец, гудок парохода, который тоже органически входит в эту картину, как и запахи моря, угля, машинного масла и - весны. Да, трудно, поверить, что осень, что в России - уже зима. Такой в детстве бывала Страстная неделя, конец марта, начало апреля...

* * *

На бульваре подошла ко мне дряхлая старушка, нищая. Я дал ей три рубля, которые нашел еще в Ленинграде на улице и держал в жилетном кармане "до первого случая". Старушка обрадовалась, конечно. Всхлипнула. Поблагодарила. Перекрестилась.

- Спаси тебя бог! Порадовал старушку. Ведь восемьдесят пять лет, сказала она и пошла дальше. Потом остановилась, повернулась лицом к морю и стала молиться, кланяясь и крестясь. Она повернулась к морю, как поворачиваются, входя в избу или вставая из-за стола, к углу, где висят иконы.

* * *

Ю.К. пьяный вошел в одесский трамвай. Сел. Поднялся. Торжественно поднял руку.

- Граждане! Все отменяется. Объявляю себя мэром города Одессы. Валюта будет возвращена.

Будто бы. Легенды "русского Марселя".

* * *

Последние дни на море не утихает шторм. Третьего дня у нашего берега сел на мель большой пароход, возвращавшийся из загранплавания. Я в первый раз видел эту картину: огромное чудовище стоит недалеко от берега, стоит не совсем неподвижно - ветер заставляет его поворачиваться то вправо, то влево. Но киль его плотно врезался в песчаное дно. Это видно по некоторому неестественному наклону, который сохраняет он даже в наиболее спокойные минуты.