Из последних сил

— И все равно! — упрямо повторил Витя. — Когда мы Наде на первую операцию собирали, казалось, все так просто будет. Нужно было пять миллионов. Неподъемная сумма для простого человека… Кто-то из ее друзей предложил кинуть клич, создать группу сбора средств в «Вконтакте», обратиться в благотворительные фонды. Всего-то и нужно, чтобы 50 000 человек скинулись по 100 рублей. Это же смешные деньги практически для любого! И 200 рублей — тоже смешные, а тогда нужно уже всего 25 000 человек. По сути — жители одного микрорайона в Новосибирске. Всего лишь…

И знаешь, сколько мы собрали за месяц? Двести тысяч! Пожертвования перечислили около тысячи человек. Всего! За месяц, понимаешь? А в группе к этому времени было уже тысяч пятьдесят. Все такие добрые, перепосты делали, на стене сообщения оставляли: «Надя, держись, мы с тобой!» У нее, конечно, от каждого «лайка» под ее фотографией опухоль на миллиметр уменьшалась, ага!

А знаешь, кто еще был? Недоверчивые. Те, которым жалко свои 100 — 200 рублей перевести без проверки. Которые требовали сканы диагноза, просили Надин сотовый, чтобы ей позвонить. Она сначала давала, а когда двое ее до слез довели — перестала. А один ублюдок кричал ей в трубку, что она — мошенница, что на новый «Мерседес» собирает… Я тогда впервые понял, что могу убить.

— И ты… убил его? — спросила Виола.

— Я его нашел. Вычислил. Но Надя поняла, что я задумал, и заставила пообещать, что я этого не сделаю. Я пообещал… так что эта тварь до сих пор жива, а Надя — нет. Может быть, если бы эти пять миллионов собрали за месяц, что-то изменилось бы? У нее уже тогда метастазы пошли повсюду… А пока я заказчика нашел, пока первый заказ выполнил… В общем, я до сих пор себя корю, что опоздал. И таких людей ненавижу…

Виола протянула руку и положила свою ладонь на витину, лежащую на руле. Слова были излишни, на глаза наворачивались слезы. Она вспоминала себя несколько часов назад, себя в сквере возле фонтана. Свое желание отойти подальше от парня с тоской в глазах, чтобы не заразиться этой тоской, чтобы не подцепить его боль.

Неужели все люди в глубине души такие?

Неужели она сама такая?

— Расскажи мне о Наде! — попросила Виола.

— А как же наша игра? Ты же ее предложила.

— Не хочу больше играть. Ни во что. Хочу помочь тебе!

— Это хорошо!

Витя улыбнулся. Тепло, ободряюще, по-настоящему.

— Расскажешь о ней? И о себе? — еще раз попросила она.

— Расскажу… Вот только пойму, с какого момента начать! Наверное, с раннего детства…

Джип размеренно гудел, унося своих пассажиров прочь от большого города по свободной трассе. Однообразный пейзаж за окном был залит солнечным светом и казался ярким и радостным, и даже асфальт на дороге не был серым. Он был просто светлым!

* * *

Шрам не любил опаздывать, не любил приходить вторым. Пятым жизненным правилом Шрама было: «Не важно, вторым ты пробежал стометровку или третьим. Важно, что не первым!» Он всегда был первым. Просчитывал все шаги своих партнеров и противников и всегда был на шаг впереди. На полшага! На миллиметр! Но он приходил к финишу первым и только первым. А сейчас его не покидало чувство, что он отстает, отстает минимум на день, а то и на целые сутки. В Новосибирске он уже 12 часов, а результатов по-прежнему нет! Он по-прежнему не в силах просчитать Диму, понять его мотивы и заставить играть по своим правилам. Он даже найти его не может!

Проснулся он в 10 утра, не выспавшимся и злым. Злым на Диму, за то, что тот так его подставил, на Некрасова, за то, что тот посмел так и с ним разговаривать, и на себя, за то, что Некрасов, в сущности, был прав. Быть все время первым — плохая привычка. Вредная. Куда более опасная для здоровья, чем курение.

Приняв душ и одевшись, Шрам постучался в дверь крайновского номера. Стас уже не спал.

— Позавтракаем и выдвигаемся к Власову, — сказал Шрам вместо приветствия.

— Как скажешь, босс. Дима — у себя дома. Трое моих парней уже там, следят за домом. Машина — напротив подъезда, самого Диму видели в окно полчаса назад. Эта небритая харя проснулась и пьет кофе.

— Молодцы! — похвалил Шрам, и его губы тронула чуть заметная улыбка. Все-таки приятно знать, что даже в такие моменты, когда все летит в гребеня, что-то работает безупречно. Что есть люди, на которых ты можешь положиться, которые работают без пинка, которым даже не надо ставить задачу. Стас свое дело знал, это радовало.

— Пойдем завтракать! — сказал Шрам.

— А Некрасов?

— Пусть поспит, — нехотя ответил Шрам.

Крайнов понимающе хмыкнул, но ничего не сказал, видя, что босс не в духе. А боссу после ночного разговора ой как не хотелось видеть своего референта напротив себя. Это было субъективно, непрофессионально, но поделать с собой Шрам ничего не мог.

За завтраком в ресторане отеля разговор, естественно, зашел о дальнейших планах.

— У меня новости, — начал Стас.

— Хорошие, надеюсь?