Из-под снега (СИ)

-- Мудрая, ты ведь можешь узнать настоящее имя? И придумывать ничего не надо.

-- Я узнала. Но если мы будем звать его по имени, он быстрее вспомнит себя и уйдёт от нас. А мне скучно, зима только началась.

-- Он вспомнит?

-- Когда-нибудь. Может быть. Наверняка это захватывающая история, я хотела бы её послушать... Так как насчёт прозвища? Ты нашёл, тебе и называть.

-- Иули -- Тёмный?

-- Не годится. Слишком близко к его сущности, всё равно, что имя. Но посмотри, какие у него волосы. Похожи на твой лучший уголь, чёрные и блестят. Кровь такая же. Пусть будет Нимрин -- Уголёк.

-- Как скажешь, мудрая.

Вильяра плавным, вкрадчивым жестом взяла руки чужака в свои. Его пальцами как-то по особому сжала и расцепила пряжку широкого пояса, вытянула ремень из-под спины лежащего, бросила кузнецу. Перегибая тело как куклу, его же руками расстегнула на нём сапоги. Ногтем большого пальца найдёныша чиркнула по странной одежде от горла до паха -- чёрное разошлось, будто распоротая шкура. Охотница быстро, сноровисто сняла её совсем и принялась жадно разглядывать добычу. Лемба тоже посмотрел. Бродяга не был истощён, как подумал кузнец, когда выкапывал из снега, клал в сани и носил по дому неправдоподобно лёгкое тело. Видимо, от природы такой: поджарый, сухой. Лемба видел в подобном сложении уродство, но мудрые падки на всё необычное, особенно со скуки. Он не сомневался, как именно ведьма намерена играть с чужаком, и тоже хотел получить удовольствие, наблюдая.

Вильяра скинула с себя меховые штаны -- с курткой она, по обычаю охотников, рассталась на входе в тёплую часть дома. Легла рядом с чужаком. Укрыла его и себя пушистой шкурой, обняла, прижалась.

-- Лемба, возьми все его вещи и хорошенько спрячь. Чтобы не увидел, когда очнётся. Наша одежда ему широка, прикажешь кому-нибудь из женщин перешить. И пусть принесут сюда много еды, -- колдунья прочитала в глазах кузнеца любопытство и лёгкую обиду, улыбнулась. -- Иди спокойно. Смотреть пока не на что, он должен согреться. Жду тебя.

Лембе в голову не пришло ревновать мудрую к странному найдёнышу, как его собственные жёны не ревновали мужа к ведьме. Даже младшая: трепетная, горячая, глупенькая Аю. Кузнец готов был убить на месте другого охотника, посягнувшего на его женщин. Жены выдрали бы сперва глаза, потом сердце и печень беззаконной сопернице. Но мудрые стоят выше ревности. Они принадлежат всем и никому. Вильяра -- ничья жена, ничья мать. Её объятия жарки, а кому их дарить, она решает сама. Это закон, завещанный от предков.

Колдунья задремала в тепле под шкурой, рядом с мужчиной из неведомого племени. Сон мудрых редко бывает просто отдыхом: иногда далёким и небезопасным путешествием, иногда лучшим способом быстро повидаться с собратьями.

В этот раз мудрый Нельмара, богатый знаниями, выслушал Вильяру и рассказал о существах, похожих на кузнецова найдёныша. Тысячи зим назад суровые воины, именовавшие себя стрелами Тьмы, пришли в мир Голкья откуда-то из-за звёзд. Открыли Большие Врата, объявили, что ищут по всем обитаемым мирам дани и подчинения. Были встречены гостеприимно, однако убрались несолоно хлебавши. Мудрые и вожаки кланов тогда убедили незваных гостей, что взять с пещерных жителей, кроме вонючих шкур, нечего. В те времена это было почти правдой. Потом, на всякий случай, мудрые надёжно запечатали врата в свой мир. Что именно помогло, неведомо, но за данью тёмные больше не являлись.

"Будь осторожна, Вильяра, береги свой клан. Один тёмный и без памяти миру не опасен. Убить или вышвырнуть его отсюда легко. Сама не справишься, объединим усилия. Но постарайся выяснить, как он попал к нам, не придут ли следом сородичи? Да и любопытно, откуда он вдруг свалился?"

Тёплые отсветы углей и масляных светильников играли в серебристых глазах Вильяры, на её белых волосах. Облокотившись о свёрнутую валиком шкуру, мудрая смотрела, как две жены кузнеца, Тунья и Аю, вносят в комнату низкий столик с едой. Следом важно шествовал сам кузнец. Вильяра откинула шкуру со спящего найдёныша:

-- Тунья, посмотри, надо подогнать ему штаны, куртку и обувь. Самые простые, из старья, как младшему слуге. Справишься без мерок, на глаз?

-- Чего бы не справиться? А кто это?

-- Подарок с ярмарки, муж вам потом расскажет, -- перебила Вильяра.

-- Идите, женщины, -- приказал Лемба.

У мудрой свои причуды, и власть её велика. Однако кузнец не хотел, чтоб его жёны лишний раз пялились на чужого мужчину, пусть даже тощего и некрасивого. Хотя словами об одежде Вильяра окончательно обозначила статус Нимрина. Он поселится здесь на правах одного из бродяг, прибившихся к богатому дому на зиму. Кус мяса в похлёбке -- ежедневная плата младшим слугам за согласие на самую грязную работу и вечно опущенные глаза. Хозяйские жёны, если не дуры, на таких не зарятся. С дурами же разговор короткий...