Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

Ни простые бедуины, ни даже самые состоятельные шейхи бедуинских племен не имели гаремов вроде тех, в котором Шехерезада рассказывала свои истории или в каком правила всесильная Роксолана. Гарем – удел оседлых, кочевнику-бедуину не под силу возить с собой по пустыне сотню верблюдов, груженных толпой очаровательных бездельниц, евнухов и кучей вещей.

Гарем, как семья, которую надо защищать, конечно, был. И многоженство было (и есть!). Но если сейчас многоженство вызвано только желанием мужчины пополнить комплект домашних красавиц, то до того, как бедуины сменили верблюдов на джипы и «Мазератти», а шатры – на квартиры в умопомрачительных высотках, многоженство диктовалось самой жизнью.

И вовсе не из-за дополнительных рабочих рук бедуин брал вторую, а то и третью жену. Ведь женившись, он принимал на себя ответственность за женщину и рожденное ею потомство. Если мужчина умирал или погибал, женщина с детьми выжить в пустыне не могла, потому становилась женой одного из родственников мужа, обычно брата погибшего.

Так появлялись вторая или третья жены.

Сейчас такой необходимости нет, однако многие и локалы, и экспаты имеют по две, три и даже четыре супруги – вера позволяет. Одно условие: все жены и их потомство должны содержаться одинаково (четыре жены – покупай четыре одинаковых браслета или колье), не быть обделены вниманием, и желательно встречаться между собой только по праздникам, а жить в разных домах. Если учесть, что праздники – дни рождения, свадьбы, помолвки, окончания учебы и прочее – в огромных семьях очень часты и для каждого нужен новый наряд, а к нему драгоценности, то арабу с несколькими женами приходится несладко, не обидеть ни одну – трудно.

Им помогают сами супруги, бдительно следящие, чтобы у соперницы не оказалось чего получше. Женщина может спокойно поинтересоваться у мужа:

– Дорогой, когда мы пойдем покупать мне новую машину?

И он не станет спорить, поскольку вчера купил таковую другой жене.

И ночи проводить он должен у всех жен строго по очереди, иначе не избежать жалобы судье (или солидного подарка обиженной жене в качестве отступного).

Нам не понять, но для них это норма, и осуждать и даже обсуждать эту норму мы не имеем права.

Под абаей почти наверняка столь же смелый наряд, как у подруги-европейки, только он не для чужих глаз.

В Москве меня никто не ждал, поскольку родных нет, знакомые обо мне забыли, в квартире жили другие люди. Но главное – я сама пряталась от всех. Казалось, вот-вот меня схватят, отберут ребенка, а саму посадят в тюрьму. Я беглая жена, увезшая с собой сына вопреки воле его отца! Для арабов это преступление из преступлений. Стоило моему мужу Сауду узнать, где я, и ничего хорошего меня не ожидало.