Из ниоткуда в никуда. Часть 3

Максим согласился, не успев подумать. Через полчаса они были у нее. А через час Максим пришел в себя на широкой кровати рядом с Леной после сумасшедшего секса.

Он не мог понять, как это случилось, а Лена уже опять болтала, как будто бы ничего необычного не произошло.

– Только если решил рисовать, то надо определиться с кем ты, – она закурила длинную тонкую коричневую сигарету, и комната заполнилась табачным дымом, смешанным с ментолом. – Сейчас самое время рискнуть. Я прямо чувствую скорые перемены. Рисовать трудолюбивых рабочих и колхозников уже не модно и за это плохо платят. Нужно больше настоящего реализма. Посмотри вокруг… Востребовано все, что бросает тень на социализм. Значит, кто‑то за это хорошо платит. Если раньше главным героем в искусстве должен быть великий советский народ‑освободитель, то сейчас нужны другие персонажи. А народ надо рисовать таким, как он есть: ленивым, скучным и вечно пьяным…

– За такие вещи по головке не погладят, – ответил Максим, думая совсем о другом.

– Да ладно! – воскликнула Лена. – Во‑первых, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А во‑вторых, что тебе сделают? Сейчас в Сибирь не ссылают. Вон, этого писателя… как его… Солженицына. Выслали в наказание за границу. Да у нас полстраны мечтает, чтобы их так наказали. Значит, кто‑то дает знак, что все можно. Надо уметь видеть такие моменты и не прозевать свой шанс.

– Ну а совесть? А свобода творчества? Была одна команда, рисовали БАМ и Магнитку. Теперь помойки рисовать? – заинтересовавшись мыслями девушки, спросил Максим.

– Без денег свободы не бывает. А благодарности от нищих не дождешься. Поэтому надо уметь видеть вперед и понимать тенденции. Сейчас явная задача – чем больше грязи, тем больше денег, – она потушила сигарету и встала. – И не надо бояться. Вышлют за границу, так там будешь нарасхват, – засмеялась Лена. Потом нагнулась, поцеловала его дежурным поцелуем и довольная собой, не стесняясь наготы, ушла в ванную.

– Всю жизнь мечтала в Париж попасть! – крикнула она оттуда. – Смотрел «Высокий блондин в черном ботинке»?.. Ведь живут всякие придурки в раю и не осознают, – добавила она и закрыла дверь.

Глава 7

Когда Лена скрылась в ванной, Максим вспомнил про Мишу. Он увидел на столе телефон, набрал его номер и они договорились встретиться через полчаса у дома, где жил Герман.

– Спасибо, что приехал, – приветствовал его Миша у знакомого подъезда, даже не намекнув на то, что Максим так сильно задержался.

– Прости, что я так долго, – извинился Максим, – по дороге дела появились…

Они поднялись на пятый этаж и нажали на нужный звонок. Где‑то за дверью в глубине квартиры прозвучала бодрая мелодия, потом наступила тишина, и не слышно было никаких звуков.

– Я же ей только что перезвонил и предупредил, что мы сейчас подъедем.

Михаил занервничал и нажал на кнопку звонка еще раз. Ничего не изменилось. Дребезжащая трель и потом снова тишина. Тогда он нажал на соседний звонок и через некоторое мгновение  они услышали шаркающие шаги и входная дверь открылась. За ней стояла старушка в байковом халате и вопросительно разглядывала гостей.

– Здравствуйте. Извините, пожалуйста. Мы друзья Германа, – начал объяснять Михаил, – договорились встретиться со Снежаной, а она не открывает.

– И ты, внучек, решил, что раз ее нет, то и я подойду? – с иронией спросила бабушка.

Максим сразу обратил внимание на ее взгляд. Несмотря на то, что бабушке‑соседке было не меньше восьмидесяти лет, и она  пыталась изобразить доброжелательную улыбку, в ее взгляде из‑под седых густых бровей была хорошо заметна пугающая суровость и даже жестокость.

– Мы просто думали, что, может быть, она не слышит… – продолжал оправдываться Миша.

Вдруг взгляд у старушки неожиданно изменился, и в ее блеклых, когда‑то голубых глазах проскользнули веселые искорки.

– Да ты так трезвонишь, что не дай бог архангелы услышат и за мной пошлют кого‑нибудь, – голос у соседки уже смягчился. – Скажут: засиделась бабка – пора забирать ее оттуда… Да ты проходи, внучек. Сам посмотри, дома твоя мадам или нет.

Миша с Максимом прошли по длинному коридору коммунальной квартиры к двери в комнату, в которой совсем недавно они были в гостях и в которой несколько дней назад лежал на полу труп Германа. Постучали в дверь, но никто не откликнулся.

– Проходите на кухню, – гостеприимно предложила пожилая соседка, так и стоявшая у двери, – подождете, может она сейчас и придет, а я вас чаем напою.

Михаил вопросительно посмотрел на Максима.

– Может в магазин вышла? – предположил он растерянно. – У тебя еще есть время?

– Раз приехали, надо подождать.

Соседка-старушка провела их на большую кухню  коммунальной квартиры.

– Да вы не робейте, – успокаивала их бабуля, зажигая газ под темно‑зеленым эмалированным чайником. – Мне все равно делать нечего. Когда еще ко мне такие гости пожалуют? На этом свете точно уж не дождусь.

– А вы давно здесь живете? – вежливо поинтересовался Миша.

Бабушка повернулась от плиты и в ее глазах опять промелькнула какая‑то пронизывающая холодком непримиримость.